Письма Колумбу. Дух Долины
Шрифт:
Погоня за ростом, расширением, приумножением изменила саму шкалу времени, ведь время выражается не только в годах и веках, но и в темпах. Скорость всего происходящего возрастает непрестанно. Словно наше земное судно все быстрее мчится вперед, гонимое все более жестоким штормом.
И никто не удосужится взять рифы на парусах.
Карта океанских торговых путей показывает лишь маршруты судов. Она ничего не говорит о том, что перевозится, о действии экономических сил, при котором богатства копятся в одних местах за счет истощения ресурсов в других.
По сути дела, мало что изменилось
Через море карибов к этому острову идут корабли. Недалеко от того места, где Вы посадили на бар Ваши каравеллы, грузовые суда забирают красные, как кровь, бокситы, важнейшую статью вывоза Ямайки, исходное сырье для металла современности — алюминия. Несколько дальше другие суда наполняют свое тучное чрево классическим экспортным товаром — сахаром и бананами. Но бокситы добывают и увозят на свои плавильные заводы компании из двух промышленных стран Северной Америки. И когда пишутся эти строки, местное правительство вынуждено субсидировать каждую партию сахара и бананов, покидающую Ямайку.
Вновь этот остров может служить миниатюрной иллюстрацией того, что происходит в бывших колониальных странах — чаще всего в куда более острой форме, чем здесь. В двух десятках бывших колоний свыше половины экспортных доходов дает один продукт: в Эквадоре это бананы, в Хуане, то бишь Кубе, — сахар, в бывшей стране золота Гане около двух третей дохода приносит какао, в Египте три четверти — хлопок, в Бирме столько же — рис. Уже эта однобокость, во многих случаях — наследие колониальных времен, делает такие страны чрезвычайно уязвимыми.
Утоляя голод промышленных стран, бывшие колонии должны в первую очередь выкачивать из своих подземных кладовых медь и хром, уголь и уран, бокситы и платину. Эти государства можно называть богатыми в том смысле, что природа заложила в их недра большие ресурсы; однако они бедны, потому что не могут использовать природные богатства для развития собственной экономики. Они вынуждены менять невозобновляемое сырье на готовые продукты промышленных стран, подчас такой же сомнительной ценности, как Ваши стеклянные бусы. На рудниках и немногочисленных промышленных предприятиях, в торговле и транспорте полное засилье иностранных монополий. Когда придет конец запасам меди и бокситов, эти компании исчезнут так же быстро, как явились. И останется после них лишь израненный ландшафт.
На страны, которые мы называем развитыми, приходится одна четверть населения земного шара. Сегодня они дают четыре пятых мировой промышленной продукции. На их счету четыре пятых экономического прироста. Зато и потребляют они две трети сырьевых ресурсов мира и четыре пятых энергии, главным образом в виде ископаемого топлива. Только Соединенные Штаты, с их шестью процентами населения планеты, поглощают одну треть мировых ресурсов.
Поскольку промышленные страны должны ввозить большую часть используемого ими сырья и топлива, это означает
Тот же путь совершают белки — главный пищевой продукт планеты. Голодающие страны помогают перекармливать других. Мясной скот Англии получает протеиновый концентрат, девяносто процентов которого ввозится извне. Страна древних инков Перу стремительно выдвинулась на первое место в мире по рыболовному промыслу, сосредоточившись на одном-единственном виде — десятисантиметровой анчовете, обеспечивающей стране одну пятую всего мирового улова рыбы. Вместо того чтобы обеспечить белком собственное недоедающее население, из анчоветы делают рыбную муку и вывозят в Европу и Америку на корм свиньям, курам и норкам.
При нынешнем распределении каждый новый уроженец Северной Америки и Северной Европы за свою жизнь потребит в двадцать раз больше сырья, продовольствия и энергии, чем уроженец Индии или Африки. Грубо говоря, каждый новорожденный в наиболее богатых промышленных странах представляет в двадцать раз большую угрозу для мировых ресурсов и для выживания рода человеческого, чем новорожденный в беднейших государствах.
Таким образом, вряд ли стоит удивляться, когда призывы к ограничению рождаемости, обращенные только к кишащим людьми бедным странам, кое-кем воспринимаются как трюк промышленных стран, призванный сохранить их гегемонию.
Быстрое сообщение и многосторонняя зависимость сплотили нас в едином мире, и, однако, мы живем как бы в обособленных мирах. С одной стороны — бедные рыбаки в течении Гумбольдта или добытчики алмазов в кратерах Южной Африки, с другой стороны — клиенты роскошных магазинов Пятой авеню на бывшем индейском острове Манхатте или Елисейских Полей, где анчовета превратилась в норковые шубы и брильянты сверкают в кольцах и диадемах. Контрасты астрономические, а зависимость-то железная.
И все говорит за то, что брешь между богатым и бедным мирами ширится, что для развивающихся стран условия товарообмена в международной торговле будут неуклонно ухудшаться.
Не расовая принадлежность, а природная среда, разные случайности и сила — вот факторы, определяющие прогресс и отсталость. Многое в нынешней ситуации можно привязать к событиям, что начинались с Вашим участием. Однако сегодня в мире неимущих повсеместно растет недовольство, готовое кое-где вылиться в бунт против экономического колониализма.
В Латинской Америке белые угнетатели индейцев испытывают всестороннюю зависимость от великой державы на севере; они видят, как североамериканский капитал эксплуатирует их природные богатства, как североамериканские туристы устремляются в их города, чтобы жить в североамериканских отелях и покупать североамериканские товары в североамериканских универсамах. Некоторые страны артачатся и пытаются национализировать свои природные богатства. В Юго-Восточной Азии быстро развивающаяся Сипанго-Япония — пожалуй, ведущая промышленная держава завтрашнего дня — заполняет пробел, оставленный бывшими колониальными державами, и своими действиями рождает оппозицию, участники которой сжигают солнечный флаг и оскверняют портреты императора. У сынов Африки удивление и сопротивление вызывает тот факт, что Катай-Китай готов стать в один ряд с наиболее беззастенчивыми белыми эксплуататорами.