Письма моей сестры
Шрифт:
– Мы с мамой поедем на две недели во Францию, – рассказывает папа. – Но мы не можем оставить Беллс одну.
Сэм мотает головой.
– Сидеть с мамочкиной собачкой – все равно что сидеть с тухлой рыбой. Тухлоу Эсквайр, я так их называю.
У меня все клокочет внутри.
– Сэм! Иди! Вино! – рявкаю я и уже тянусь к клавише «стоп». Но Сэм решительно накрывает мою руку своей.
– Что случилось, Кэти? Господи, я думал, что только у меня трудные отношения с родителями.
Сэм всегда избегал говорить о своей семье. «Кто такой Джулиан?» – как-то спросила я. «Мой отец», – ответил он с необычной
– Мне очень нужно поговорить с тобой, – продолжил папа. – Весь день меня не будет дома. Ты можешь позвонить мне сегодня вечером? – Снова долгая пауза. Я мечтаю, чтобы Сэм ушел, но он маячит рядом, словно заряженное ружье.
Папа тяжело вздыхает, и это смешит Сэма.
– Все дело лишь в паршивой собаке, правда, Кэти? Но можно подумать, будто он говорил о том, есть ли будущее у евро, – фыркает он и наконец-то спускается по ступенькам на кухню.
В два часа ночи я встаю и иду искать свои сигареты. Безуспешно. Вечеринка прошла для меня тускло, потому что я невольно возвращалась мыслями к Беллс. Разумеется, Сэм и не заподозрил об этом. Я улыбалась, когда было нужно; я смеялась пошловатым шуткам Магуайра. Но Сэм ничем не мог мне помочь. Почему это случилось сейчас, когда все шло так хорошо? Ох, Сэм! Где же ты их спрятал? Я сверлю шкафы недовольным взглядом. На кухне Сэма ничего лишнего. Все поверхности чистые, лишь в углу скульптурная композиция из разноцветных молочных бутылок. Сэм считает, что она отражает дух современного мира.
Я открываю один шкаф и изучаю полки. Может, Сэм сунул сигареты в скороварку, которой мы не пользуемся? Нет. Я приподнимаюсь на цыпочки и шарю наверху шкафа. Я уже готова пристукнуть Сэма. Если я хочу курить, почему я не могу выкурить одну сигарету?
Я начинаю с грохотом выдвигать и задвигать ящики, а в моей памяти снова прокручивается разговор с папой.
– Кэти, мы знаем, что ты человек занятой, но мне нужна твоя помощь, – сказал он мне тогда.
– Все так неожиданно. Почему ты не говорил мне, что мама так устала?
– Плохо слышно, повтори еще раз.
Я повторила вопрос, прислушиваясь к тому, что делает Сэм наверху: он ходил по спальне, открывал наш гардероб, пустил воду в ванной.
– Ох, Кэти, ты ведь знаешь, какая она гордая. Мы почти никуда не ездили всю жизнь. Слушай, это всего две недели.
– Как у нее здоровье? – спросила я, кусая губу. – Па?
– Все будет нормально, если она сделает перерыв, и мы куда-нибудь съездим на отдых.
– Правильно, – согласилась я. – Я знаю, что вам нужно устроить себе отпуск. Но только я не уверена, что смогу присмотреть за Беллс. Все так неожиданно.
– Я уже все забронировал, – твердо сказал папа.
Как непохоже на него! Он что-то сделал, не спросив меня. Откуда он вообще знает, что я свободна? Ведь я тоже могла куда-нибудь уехать за границу по делам или на отдых.
– Мы разве не можем попросить кого-нибудь еще?
– Кого, например?
– Тетю Агнес. Она охотно…
– Беллс хочет побыть с тобой.
– Почему? – Я говорила громким шепотом. – Я не могу позвать ее сюда.
– Не можешь или не хочешь?
– Ну а мой бутик? Извини, но я не могу все бросить.
– Теперь послушай меня, Кэти. Мы с мамой никогда не просили тебя ни о чем до сегодняшнего дня. Нам необходимо провести эти две недели вместе, а Беллс очень хочет пожить у тебя в Лондоне. Я сказал ей, чтобы она сама попросила об этом. Разве ты не получила ее письмо?
– Вероятно, оно затерялось где-то, – солгала я, вспомнив про нераспечатанный конверт в моем ежедневнике.
– Ох, Кэти! – с отчаяньем воскликнул он. – Почему ты ей не пишешь? Она всегда спрашивает о тебе – «Как там Кэти? Я давно не видела Кэти».
Я почти услышала, как Беллс это говорит, и мое сердце растаяло на долю секунды. Должно быть, папа тоже это почувствовал, потому что его голос смягчился.
– Для нее это стало бы таким событием, и для нас тоже.
Но я вернулась к реальной жизни.
– Па, две недели – это долго. Ведь это даже не мой дом.
– Я понимаю. Тебе придется просить Сэма. Мы оплатим расходы и…
– Нет, вопрос не в деньгах, па. – В это время Сэм спустился вниз, обернутый полотенцем, и спросил, почему я разговариваю так долго. Ванна готова. Меня озарило. Я могла бы уговорить его поехать на гольф с Магуайром и другими парнями. – Может, она приедет ко мне на выходные?
– А где она будет остальное время?
– Неужели она не может остаться в Уэльсе? – в отчаянии предприняла я последнюю попытку.
– Да, может, но нам ее жалко, честно говоря, – ответил папа. В его голосе послышалось разочарование.
Я все понимала, но…
– Прости, папа. Я действительно не могу. Если бы я жила в своей квартире…
Он перебил меня.
– Это только отговорки, а не реальная причина, не так ли, Кэти?
Я промолчала.
– Разве не пора тебе взять на себя часть ответственности за твою сестру? Или ты и дальше будешь делать вид, что ее нет? Нельзя же перекладывать все на нас с матерью. Что ты будешь делать, если с нами что-нибудь случится? Ведь тогда тебе придется отвечать за Беллс. Ты вообще когда-нибудь…
– Перестань, папа. О чем ты говоришь? Что с вами случится?
– Если ты не хочешь видеть у себя Беллс, позвони ей и скажи об этом сама, – сказал он дрожащим от гнева голосом.
– Па, что ты имел в виду? – стала допытываться я. – У вас все в порядке, да?
– Я хотел лишь сказать, что мы с матерью не вечные и не всегда сможем заботиться о Беллс. Я не пытаюсь тебя напугать, но ты все-таки подумай об этом.
Но я не хотела думать. Эмма говорила мне почти то же самое. Что я должна чаще видеться с Беллс. «После родителей ты ее ближайшая родственница», – сказала она.
– Кэти?
– Ладно, я возьму ее к себе.
В трубке послышался вздох облегчения.
– Вот и замечательно, спасибо, – сказал папа.
Отчаявшись найти сигареты, я включаю чайник. Потерпит ли Сэм мою сестру две недели? Вряд ли. Если бы это был мой дом, дело другое, рассуждаю я. Господи, кого я обманываю? И все же я очень злюсь на родителей за то, что они поставили меня в такое положение.
Тут две причины, папа. Я должна жить. Я должна заниматься своим бизнесом. Я не могу все бросить ради Беллс, как вы с мамой. Ведь вы всегда этим козыряли.