Письма незнакомке (сборник)
Шрифт:
– Что это со мною? – говорите вы. – Мне нездоровится.
Так было и тогда, когда у вашего мужа появилась Другая. «Что это с ним такое? – думали вы. – Он не тот, что прежде». До сих пор он по вечерам рассказывал вам, как провел день; ему нравилось приводить множество подробностей (мужчины любят порассказать о себе); он сообщал вам о своих планах на завтрашний день. Мало-помалу его ежевечерние отчеты сделались несколько туманными. Вы начали замечать в его времяпрепровождении непонятные перерывы. Впрочем, он и сам сознавал уязвимость своих объяснений. Он только вскользь упоминал о тех или иных часах, путался. Вы ломали себе голову: «Что же он хочет скрыть?»
Вы
Вскоре последние сомнения рассеялись. Под некогда твердой почвой ныне струился поток. Другая была тут. Но кто она? Вы старались представить ее себе, мысленно воссоздать ее облик, используя те сведения, какие ваш муж, сам того не желая, сообщал вам каждый день. Она, должно быть, молода, хороша собой, прекрасно одевается; она образованна или умело прикидывается такой; ездит верхом (ибо ваш муж, который уже давно отказался от конного спорта, стал говорить: «Доктор советует мне увеличить физическую нагрузку, и мне опять захотелось поездить верхом»). Она, как видно, живет возле Люксембургского дворца: то и дело обнаруживалось, что какие-то самые неправдоподобные дела вынуждали вашего супруга попадать именно в этот квартал.
А затем однажды, на обеде у ваших друзей, вы ее увидели. О! Вам не понадобилось ни особых усилий, ни проницательности, чтобы узнать ее. Увы! Довольно было понаблюдать за выражением лица вашего мужа. Он ласкал ее взором. Он старался разговаривать с нею как можно меньше, но они будто невзначай обменивались то едва заметным кивком, то едва уловимой улыбкой, думая, что никто этого не видит, вы же с болью замечали все это. Хозяйка дома сообщила вам, что Другая сама захотела с вами встретиться.
– С чего бы это?
– Не знаю… она много слышала о вас… И ей до смерти хотелось познакомиться с вами.
По деланно равнодушному тону вашей собеседницы вы поняли, что она тоже знает. Вы были одновременно поражены, огорчены и озадачены, и прежде всего потому, что эта женщина позволила себе покуситься на вашего собственного мужа. Не отдавая себе в том отчета, вы уже давно считали, что он принадлежит вам одной, что он стал частью вас самой. В ваших глазах он уже больше не был свободным человеком, как другие, нет, он сделался как бы вашей плотью. И потому Другая имела не больше права отобрать его у вас, чем отрубить вам руку или похитить у вас обручальное кольцо.
Вас озадачило также то, что Другая одновременно и походила на образ, мысленно созданный вами, и оказалась иной. И впрямь, довольно было послушать ее, чтобы сразу распознать источник новых мыслей, новых устремлений и даже новых словечек вашего мужа. Она говорила о лошадях, о скачках, цитировала авторов книг, к которым
Возвратившись к себе, вы сразу же накинулись на мужа:
– Что это за супружеская пара? Откуда ты их знаешь?
– Деловые отношения, – промямлил он и постарался переменить тему разговора.
Но вы твердо решили донять его.
– Я не нахожу эту женщину слишком приятной. Судя по всему, она донельзя довольна собой, но, говоря по правде, без особых на то оснований.
Он попробовал было сдержаться, но его увлечение было так сильно, что он стал вам перечить.
– Я держусь иного мнения, чем ты, – ответил он, стараясь принять безразличный вид, – она красива, и в ней много очарования.
– Красива! Ты, видно, не разглядел, какой у нее рот!
В ярости он пожал плечами и ответил с некоторым самодовольством:
– Напротив, я очень хорошо разглядел, какой у нее рот!
В отчаянии вы продолжали сокрушать (так вы думали) Соперницу. И муж, и вы заснули только в два часа ночи после изнурительной и тягостной сцены. На следующее утро он был подчеркнуто холоден с вами и сказал:
– Я не буду обедать дома.
– Почему?
– Потому что я не буду обедать дома. И дело с концом. Хозяин я еще самому себе или нет?
Тогда вы поняли, что допустили накануне ужасную ошибку. Влюбленного мужчину не оторвать от его избранницы, плохо о ней отзываясь. Она кажется ему очаровательной; если вы скажете ему, что это не так, он решит, что не он обманывается, а вы не умеете смотреть правде в глаза, а главное – не хотите этого делать, ибо чертовски ревнивы. Мы еще об этом потолкуем. Прощайте.
О другой женщине
Письмо второе
Вы женщина умная и вполне оценили опасность. О! Вашим первым побуждением было сделать их жизнь невыносимой. Самой ли начать слежку за мужем или предоставить это кому-то другому? У нее тоже есть супруг, который, вероятно, ничего не подозревает. Чего проще: надо поселить в нем тревогу и заставить его следить за нею? Но, оставшись в одиночестве, вы надолго погрузились в горестные размышления.
«Да, у меня есть все основания для ревности, и я могу отравить им жизнь. Но чего я этим добьюсь? В глазах мужа я окажусь тем, чем уже была для него накануне вечером: досадной помехой, докукой, пожалуй, даже мегерой. До сих пор вопреки всему его связывали со мной воспоминания, привычки и – думаю – неподдельное чувство. Он ощущал свою вину передо мной, сам страдал оттого, что страдаю я, и пытался ласковым обращением частично вознаградить меня за то, что собирался лишить меня любви.
Собирался?… Только собирался? Ничто еще не доказывает, что он не устоял. Женщина эта, как видно, не слишком свободна; он и того меньше. Быть может, они ограничиваются пока прогулками, беседами в баре… Если я рассержу его, дам ему почувствовать, что он мой пленник, он, чего доброго, решится уйти от меня. Если и она ступит на ту же стезю, кто знает, как далеко они зайдут. Может быть, у нас и не дойдет до разрыва, а действуя неосторожно, я сама же разрушу нашу семью, в то время как, проявив немного терпения…»