Письма о буддийской этике

Дандарон Бидия Дандарович

11) эти впечатления обусловлены двенадцатым звеном цепи — неведением истины.

Это есть 12 звеньев цепи причинной зависимости, или, иначе говоря, 12 звеньев цепи страданий. Значит, сегодняшняя жизнь является следствием прошлой и причиной будущей жизни.

Третья Благородная Истина — о прекращении страданий — вытекает из второй, где говорится, что несчастье зависит от некоторых условий. Если устранить условия, порождающие несчастья, то прекратятся и страдания. Вот к этому и стремятся буддисты. Прекращение страданий, т. е. НИРВАНА, как они говорят, возможна в этой жизни, если будут выполняться определенные условия. Когда контроль над страстями и постоянное размышление об истине ведут человека через четыре стадии сосредоточения

к совершенной мудрости (о чем будем говорить потом), тогда он освобождается от власти земных страстей. Он порывает узы, связывающие его с миром. Тем самым он становится свободным, освобожденным. Это состояние освобождения чаще называется нирваной — угашением страстей, а вместе с ними и страданий. Но состояние нирваны не означает отказа от деятельности. Об этом в следующем письме. И в следующем письме напишу о Четвертой Благородной Истине — о пути к освобождению.

Моя Наташа, моя хорошая! Отъезд твой, как я и предполагал, привел меня в абсолютный упадок духа, в полное отчаяние. Я полюбил тебя не только сердцем, но и душою. Ты увезла с собою всю мою радость. Я понял, понял тогда, когда ты была здесь, что счастье у меня будет только там, где ты. Как мне хочется быть с тобою. Как мне хочется, чтобы ты сохранила полную индивидуальную свободу. Будь умной и серьезной в своих высоких целях. Постарайся, моя милая, моя хорошая, приехать. Единственным моим утешением является надежда снова увидеть тебя. Прими все меры, чтобы в декабре приехать в Москву.

В письмо для меня вложи две фотографии, которые ты обещала. Послушай, переходи в обращениях ко мне на ты, это как-то ближе к сердцу. Здесь ты обращалась то на ты, то на вы. Вы — это казенно, холодно и далеко. Даже если ты останешься только моим хорошим другом, все равно рано или поздно перейдешь на ты. Но, я надеюсь, что ты будешь для меня гораздо больше, чем мой самый хороший друг.

Пока, моя любимая.

Целую тебя тысячи раз. Целую, целую…

Твой Биди.

2.

5 ноября 1956 г.

Москва

Милая моя Наташа!

Поздравляю тебя с днем рождения (9 ноября).

Во вторник, 30 октября, на перроне Белорусского вокзала я был свидетелем того, как мимо прокатил поезд №41. Это был для меня страшный факт, факт грусти и печали. В четвертом вагоне этого поезда уезжала та, которая увозила с собой все мои земные радости. С тоской смотрел я вслед уходящему поезду, дохнуло прохладой в лицо, я почувствовал холодную дрожь по всему телу, но молчал. Тихо, как угрюмый пилигрим, спрашивал себя, куда же я должен идти и что я Должен делать? И не мог найти ответа. Одна безотчетная тревога молила из глубины души: не уходи во тьму жуткую навсегда… Нет! Для этого не следовало бы терпеть мучения стольких жутких дней. Несомненно, мучает меня вопрос: неужели придется ждать всю жизнь, но так и не дождаться встречи. Однако я вполне сознаю, сколь много безнадежных дней в юности, несчастной любви (все это до тебя) было осмеяно, оплакано, забыто и погребено.

Я думал, что это чувство уже не воскреснет вновь. Вполне был убежден, что для меня закрыта дверь к земному счастью. Помню и никогда не забуду, как двадцать лет назад, т. е. 9.1.37 г., я, будучи совсем юным, был посажен в тюрьму, меня пытали, забивали гвозди под ногти, жгли каленым железом горло и грудь. Страшные раны (следы пыток) запечатлелись на моем теле навсегда. Я сидел в одиночной камере, и к моему окну прилетали голуби, я их кормил крошками хлеба и повторял слова известного тебе поэта (С. Есенин — ред.):

Вот так же отцветем и мы, Отшутим мы, как гости сада… Коль нет цветов среди зимы, Так и грустить о них не надо.

Теперь это сон давно минувших ночей. Но этот

кошмарный сон (наяву) оставил неизгладимые шрамы на моем живом теле. Ни тогда, ни за час до того, как встретил тебя, не предполагал я о такой встрече и не думал, что могу полюбить. Поскольку во мне тоже человеческая душа (душа несовершенная), как и у всех, она тоже возжелала музыки, песен, любви и нежности. Все это она нашла в тебе. Кроме всего, и это самое важное, гармония моей души (мой взгляд на мир) совпала с гармонией твоей души. Все это обусловило возникновение высокой, чистой и сильной любви.

Милая моя и добрая Наташа! Своей любовью и нежностью ты растрогала меня и мое сердце. Спасибо за ту нежность, которую ты дарила мне в дни нашего уединения. Я открыл совершенно неизвестный мне ранее мир, мир земного блаженства и безмерной радости. Тогда я понял, что мы отцветем еще не скоро. А при желании можем найти цветы и зимою. Завеса еще не сброшена, будут еще новые влечения, появились тени заманчивые, говорящие, что счастье еще впереди. Я смотрю на свое счастье и любовь к тебе несколько иначе, чем обычно это воспринимается и понимается.

После твоего отъезда я видел по телевизору одну французскую картину, где показана борьба двух сильных любовных чувств. Фабула разворачивается так. Одна молодая девушка (врач) по имени Мария приехала в деревню, где встретила и полюбила молодого инженера (Андрея). Инженер ее тоже очень любит, и они решают пожениться. При этом он (Андрей) ставит непременное условие: он требует от Марии оставить врачебную практику и быть его «настоящей» женою и матерью его детей. Марии, которая любит свое дело не меньше, чем Андрея, приходится взвесить эти два чувства — любовь к Андрею, с одной стороны, и любовь к врачебной практике — с другой. Причем Мария имеет перед собой убедительный пример из жизни в пользу создания семьи, ибо на ее глазах умирает знакомая и одинокая учительница, на похоронах которой никто не плачет. Несмотря на это, у самой Марии перетягивает чаша с желанием работать, быть самостоятельной. Инженер, 6удучи человеком волевым, порывает с нею. При этом он говорит: «Может, я никогда не встречу такую девушку, как Мария, но иначе поступить не могу». Вот видишь, какие капризы могут быть в жизни.

Твой серьезный интерес к йоге (к совершенствованию), несомненно, вступит в еще более сильную борьбу с жизненными и чувственными влечениями. И предупреждаю об этом, чтобы ты не была поймана врасплох. Необходимо всесторонне проанализировать и крайне серьезно подойти к обеим ценностям. Необходимо все взвесить и тщательно проверить самое себя. При этом совершенно необходимо постоянно стремиться сохранить индивидуальную свободу.

Я буду любить тебя независимо от того что перетянет лично у тебя на весах. Но если перетянет стремление к совершенствованию, то я буду наверху блаженства

Пока, жду от тебя письмо, моя любимая.

Твой, всегда твой Биди.

P.S. Посылаю тебе фотографии; к сожалению, все те, которые были сняты в комнате (за Исключением одной– двух), не получились.

3.

6 ноября 1956 г.

Москва, вечером.

Дорогая, милая моя Наташа!

Москвичи как мне кажется, закончили праздничное оформление улиц и уже сегодня, сейчас, начинают ликовать. Я ликую вместе с ними, но по другой причине. Только что почтальон принес мне твое письмо и фото. Во-первых, я в безумном восторге благодарю тебя и целую много, много раз. Сейчас ты, моя любовь, моя радость снова встала передо мной во всей своей внешней и внутренней прелести, во-вторых, я охвачен наплывом новых, высоких чувств, каждая фраза твоего письма вдохновляет меня и заставляет быть уверенным в себе. Особенно одна фраза – «я почувствовала, что нашла друга», – отрезала все мои сомнения, которые у меня еще сохранились: Я воскликнул: «Иначе моя Наташа не могла почувствовать!»