Письма о буддийской этике

Дандарон Бидия Дандарович

Всюду жизнь утверждается, ни одно живое, как бы оно ни страдало, не пожелает умереть, за исключением сознательного человека, наделенного свободной волей. Таким образом, примитивный организм реагирует на внешний мир двигательными рефлексами. Дальнейшее развитие органического мира из низших форм к высшим характеризуется так: чем выше организм, тем сложнее его структура и функционирование его рефлекторного механизма, тем многостороннее и разнообразнее его взаимоотношения с внешним миром, а стало быть, соответственно обогащается и та материальная среда, с которой он взаимодействует (которая, так сказать, ему доступна). Усложнение же структуры и функционирования организма получается в результате дифференциации его структурных и функциональных частей и элементов, т. е. путем выделения и образования отдельных, как внешних, так и внутренних,

органов, выполняющих определенные жизненные функции.

Теми органами, которые осуществляют взаимосвязь с внешним миром, являются, прежде всего, нервы — те группы клеток, которые приспособлены к восприятию жизненно важных для организма внешних раздражений, и мышцы, которые под воздействием возбуждения раздраженных нервов сокращаются и приводят, таким образом, все тело организма или отдельные его части в соответствующее движение. Нервы вместе с мышцами образуют так называемую сенсорно-моторную систему, через которую организм общается с внешним миром. Вот эту сенсорно-моторную систему Будда называет шестью областями чувств.

Дифференциация этой системы ведет к образованию качественно разнообразных органов чувств, восприимчивых к самым различным явлениям и процессам материальной действительности. Органы чувств — анализаторы, прежде всего в том смысле, что каждый из них воспринимает из окружающего мира только те раздражения, к которым он приспособлен (чувствителен): глаз — к световым раздражениям, слух — к звуковым, и т. д., устанавливая таким образом связь организма с разными сторонами окружающих явлений и предметов. Но при дальнейшей дифференциации отдельных органов чувств, кроме того, подвергаются анализу и тем самым различаются качественно и количественно составные элементы одной и той же стороны действительности (различение цветов, их яркости, оттенков, звуков, их высоты, частоты и т. п.) При этом каждому органу чувств и его дифференцированным элементам соответствует определенный представитель в центральной части системы (клетки или группы клеток), с которыми данный орган чувств непосредственно связан.

Что же касается центральной части, то ее функция не ограничивается только передачей полученного возбуждения мышечной системы через центробежные нервы. Она приобретает значение регулирующего центра двигательных реакций мышц только тогда, когда появляются и нервные пути, ведущие от мышц к центру. Таким образом, первый центр получает сигналы о произведенных движениях и их результатах, что дает ему возможность сообразовать дальнейшие двигательные реакции с вновь создавшимся положением. Поведение организма определяется теперь не только полученными из окружающей среды сигналами к раздражениям, но и сигналами о движениях и положении собственного тела организма.

Как говорит Будда: «…Из шести областей (областей шести органов чувств) возникает соприкосновение, из соприкосновения возникает ощущение, из ощущения возникает жажда (или желание)…» В способности нервного центра (мозга) регулировать двигательные реакции организма заложена возможность для него отличать свое тело от окружающего мира и до некоторой степени противопоставлять ему. Вот здесь появляется индивидуальное Я.

Индивидуальное Я — это есть воля к жизни, основа нашего существования. Ее отрицание — наше спасение. Индивидуальное Я, или воля к жизни, порождает жажду (или желание жить). Одновременно это означает усиление централизации нервной системы, а тем самым и всего внутреннего строя организма. Индивидуальное Я, или воля к жизни, на самой низкой ступени своего развития уже проявляет эгоизм, источник злобы и всевозможных пороков, оно также представляет собой одно из проявлений желания жить. А в высокоразвитом человеческом индивидууме этот эгоизм, будучи жертвой заблуждения (свиньи на голове ), которое побуждает его принимать свою личность за прочную действительность, а мир за нечто, имеющее прочное существование, приносит в жертву своему Я (мотив Шопенгауэра). Желание жить является корнем несовершенства атмана, различия существ, индивидуальности, эгоизма, ненависти, любви к себе и к своему собственному Я, злобы, гордости и зависти. Поэтому Будда так настойчиво проповедовал о небытии и эфемерности внешнего мира и кратковременности, мучительности индивидуальной жизни.

Шопенгауэр говорит: «Во время самых ранних периодов существования земного шара, еще раньше гранитного периода, желание жить объективно выражалось лишь в

самых первобытных формах; силы неорганической природы находились в состоянии борьбы, ареной которой является не поверхность нашей планеты, а вся ее масса; это была борьба до того колоссальная, что воображение наше не в состоянии ее представить. По окончании этой гигантской борьбы, этого боя титанов химических сил, после того как гранит, наподобие могильного камня, прикрыл собой боровшихся, желание жить, в силу полнейшего контраста, нашло себе объективное выражение в спокойном мире растений и бесконечных лесов. Этот растительный мир вытянул из воздуха лишний углерод и сделал его пригодным для животной жизни. И вот воля объективно выразилась в новой форме: появилось животное царство — рыбы и китообразные животные в море, гигантские пресмыкающиеся на суше. Затем, от ступени к ступени, переходя через бесчисленные и все более и более совершенные формы, желание жить выразилось, наконец, в форме обезьяны. Но это был еще только предпоследний шаг воли, последнего она достигла в человеке».

Вот эта воля к жизни устраивает беспрерывную борьбу в сансаре, а генезис этой борьбы заложен в самом атмане, в его сознательной и несознательной воле, в темной и светлой стороне медали (об этом говорили раньше). Опять мы повторяем, чтобы закончить мысль Будды: шесть областей (области шести чувств — глаза, уха, носа, языка, тела, т. е. осязания, и ума), одним словом, живые вплоть до человека порождают жажду к жизни, жажда порождает привязанность (или половую любовь), от которой возникает рождение, из рождения возникает скорбь, стенания, страдание, уныние, отчаяние (от беспрерывной борьбы) и наступает старость и смерть. Таково происхождение всей этой бездны страдания.

Опять-таки с уничтожением невежества посредством полного устранения вожделения уничтожаются санскары и т. д., так же последовательно уничтожая весь процесс, порождающий муку, мы можем Дойти до полного уничтожения страдания. Таким образом, причина всего мучительного в сансаре есть невежество (несовершенство), которое не может понять мучительности жизни и мимолетности, иллюзорности материального мира и поэтому страстно желает жить, жить любой ценой, и в борьбе за жизнь индивид совершает (под руководством пяти животных) самые гнусные преступления и этим создает мучительную карму для будущих перерождений.

«Величайший грех человека состоит в том, что он родился, — как говорил Шопенгауэр, цитируя Кальдерона. — Именно этот простой факт разрабатывается в теорию о цепи причинности. Эта цепь воплощает в себе Вторую Великую Истину — страдание происходит от желания — и подытоживает условия существования. Ниданы — это двенадцать последовательных причин, из которых одна обусловливает другую. Если исключить первую причину — авидью, или неведение (несовершенство), заблуждение, и последнюю — джара-марану, или старость и смерть, остающиеся ниданы будут называться десятью кармами, или действиями». Значит, «из ощущения возникает жажда (танха), стремление, которое ведет нас от рождения к рождению. Оно представляет собой могучую причину жизни и страдания».

Мы есть потому, что жаждем удовольствия: «Всякого, кто жаждет (и любит — Б. Д.), держит в подчинении эта (любовь и — Б. Д.) жажда, эта презренная вещь, изливающая свой яд на весь мир, страдание этого человека растет, как растет трава. А с того, кто подчиняет жажду (любовь — Б. Д.), страдание спадает, подобно воде, капающей с цветков лотоса» (Дхаммапада, V, ст. 335).

«Подобно тому, как, если корень не поврежден, срубленное дерево снова вырастает с могучей силой, так, если возбуждение, связанное с жаждой, не целиком умерло, снова и снова возникает страдание (Дхаммапада, V, ст. 338)… Жажда (любовь — Б. Д.), в ее тройственной форме, есть причина всякого страдания. От жажды происходит привязанность — упадана (половая любовь — Б. Д.) Пламя жажды связано с топливом упасаны (половой любви — Б. Д.) Где бы пламя ни являлось, с ним всегда связано топливо. Затухание жажды есть освобождение, а привязанность (к вещам, половая любовь — Б. Д.) — рабство. Только с прекращением привязанности (половой любви) душа может быть освобождена от грешного существования. От привязанности, т. е. от половой любви, к существованию происходит становление (бхава), которое Чандракирти истолковывает как карму, вызывающую новое рождение. От становления возникает рождение, от рождения происходят старость и смерть, мука и стенания, печаль и отчаяние».