Письма Плиния Младшего, Панегирик императору Траяну
Шрифт:
4
Плиний Макрину 1 привет.
(1) Я боялся бы, что ты сочтешь непомерно большой речь, которую получишь вместе с этим письмом, если бы она не была из таких речей, которые, кажется, вновь и вновь начинаются и вновь и вновь заканчиваются: каждое отдельное обвинение составляет как бы отдельное дело2. (2) Поэтому, откуда бы ты ни начал, где бы ни кончил, ты можешь читать дальнейшее и как начало и как продолжение и считать меня в целом очень растянутым, в отдельных частях очень кратким. Будь здоров.
5
Плиний Тирону1 привет.
(1) Ты поступаешь замечательно (я ведь произвожу дознание) 2; так и продолжай, повышая цену своей справедливости в глазах провинциалов своей большой человечностью. Главное здесь в том, чтобы привлечь к себе каждого честного человека и, пользуясь любовью меньших, приобрести уважение
6
Плиний Кальвизию 1 привет.
(1) Все это время я провел среди табличек и книжек в самом приятном покое. "Каким образом,- спросишь, - мог ты добиться этого в городе?". Были цирковые игры2, а этим родом зрелищ я отнюдь не увлекаюсь: тут нет ничего нового, ничего разнообразного, ничего, что стоило бы посмотреть больше одного раза. (2) Тем удивительнее для меня, что тысячи взрослых мужчин так по-детски жаждут опять и опять видеть бегущих лошадей и стоящих на колесницах людей. Если бы их еще привлекала быстрота коней или искусство людей, то в этом был бы некоторый смысл, но они благоволят к тряпке, тряпку любят, и если бы во время самих бегов в середине состязания этот цвет перенести туда, а тот сюда, то вместе с ней перейдет и страстное сочувствие, и люди сразу же забудут тех возниц и тех лошадей, которых они издали узнавали, чьи имена выкрикивали3. (3) Такой симпатией, таким значением пользуется какая-то ничтожнейшая туника, не говорю уже у черни, которая ничтожнее туники, но и у некоторых серьезных людей4; когда я вспоминаю, сколько времени проводят они за этим пустым, пошлым делом и с какой ненасытностью, то меня охватывает удовольствие, что этим удовольствием я не захвачен. И в эти дни, которые многие теряют на самое бездельное занятие, я с таким наслаждением отдаю свой досуг литературной работе. Будь здоров.
7
Плиний Роману1 привет.
(1) Ты пишешь, что строишься. Это хорошо: я нашел себе защитника; и строюсь уже с основанием, так как строюсь вместе с тобой2. Сходство и в том, что мы строимся - ты у моря, а я - у Ларийского озера3. (2) На его берегу у меня много вилл, но две особенно и радуют и занимают меня. Одна, поставленная на скалах по байскому обычаю4, смотрит на озеро, другая, точно так же по байскому обычаю, подходит к самому озеру. (3) Поэтому я обыкновенно называю первую трагедией, а вторую - комедией: одна стоит словно на котурнах5, другая - словно в низких башмаках. У обеих есть своя прелесть, обе приятны владельцу, именно в силу своего несходства. (4) Одна ближе к озеру, с другой открывается на него более широкий вид, одна охватывает весь залив своим мягким изгибом, другая, находясь на очень высоком хребте, делит им два залива; там прямая аллея далеко протянулась по берегу, здесь она мягко загибается, переходя в обширный цветник; там не чувствуется волн, здесь они разбиваются о стены; там можно смотреть вниз на рыбаков, здесь самому рыбачить и забрасывать удочку из спальни и чуть ли даже не с постели, как из лодочки6. Вот почему я пристраиваю к той и другой части, которых им недостает, взамен излишних. (5) К чему, однако, я привожу тебе эти доводы, когда для тебя доводом служит то, что ты занят тем же. Будь здоров.
8
Плиний Авгурину1 привет.
(1) Если, после твоих похвал, я начну хвалить тебя, то боюсь, как бы не показалось, что я не столько выражаю свое суждение, сколько воздаю благодарность. Пусть, впрочем, это кажется, - я признаю все твои сочинения прекрасными, и особенно то, где ты пишешь обо мне. (2) Это происходит по одной и той же причине: и ты лучше всего пишешь о друзьях, и я читаю как наилучшие сочинения, написанные обо мне. Будь здоров.
9
Плииий Колону1 привет.
(1) Очень, очень хорошо, что ты с такой болью переживаешь смерть Помпея Квинтиана2: в твоей тоске живет привязанность к утраченному. Большинство ведь любят людей только, пока те живы, или, вернее, притворяются любящими и даже притворяются только по отношению к тем, кого
10
Плиний Тациту привет.
(1) Хотел бы я повиноваться твоим наставлениям, но кабанов так мало, что нельзя угодить и Минерве, и Диане1, которых, как ты говоришь, надо почитать одинаково. (2) Следует поэтому послужить только Минерве, но в меру, как и подобает летом в деревне. В дороге я, правда, написал кое-какие мелочи, подлежащие немедленному уничтожению, так растянуто и с той болтливостью, с какой ведутся речи в повозке2. К этому я кое-что добавил, находясь на вилле: не хотелось делать ничего другого. Итак, поэмы, которые, по-твоему, так удобно заканчивать среди лесов и рощ, спят3. (3) Одну-две незначащие речи я пересмотрел; этот труд, впрочем, непривлекателен, неприятен4 и скорее похож на сельские работы, чем на развлечения. Будь здоров.
11
Плиний Гемину1 привет.
(1) Я получил твое письмо, очень приятное, особенно потому, что ты просишь написать тебе что-нибудь, что ты сможешь вставить в свои книги. Тема найдется - или та самая, на которую указываешь ты, а может быть и другая, лучшая: в той ведь есть некоторые неприятные стороны - осмотрись кругом, и они бросятся тебе в глаза.
(2) Я не думал, что в Лугдуне2 есть книгопродавцы3, и с тем большим удовольствием узнал из твоих писем, что мои книжки распродаются; я в восторге от того, что одобрение, которое они снискали в Риме, остается за ними и в чужих краях4. Я начинаю считать достаточно отделанными те произведения, оценка которых столь одинакова у людей, живущих в столь разных областях. Будь здоров.
12
Плиний Юниору1 привет.
(1) Некто бранил своего сына за то, что тот немного переплатил за лошадей и собак2. Когда юноша ушел, я говорю ему: "Послушай, разве ты никогда не делал того, за что тебя мог бы поругать отец? Делал ведь! И разве иногда ты не делаешь того, в чем твой сын, если бы вдруг он стал отцом, а ты сыном, не мог бы укорить тебя с такой же суровостью? Разве все люди не подвержены каким-нибудь ошибкам? Разве один не потакает себе в одном, а другой в другом?" (2) Мы так любим друг друга, что я не мог не написать тебе, находясь под впечатлением этой неумеренной строгости: не обходись никогда со своим сыном3 слишком жестоко и строго. Подумай о том, что он мальчик, что и ты был когда-то таким, и, пользуясь своим положением отца, помни, что ты человек и отец человека. Будь здоров.
13
Плиний Квадрату1 привет.
(1) Чем усерднее и внимательнее прочитал ты мои книги "Отмщение за Гельвидия" 2, тем настойчивее требуешь от меня, чтобы я подробно описал тебе все, что не вошло в эти книги и что говорилось вокруг, - словом, весь ход дела, при котором ты по своему возрасту не мог присутствовать.
(2) После убийства Домициана я подумал и решил, что преследовать виновных, отплатить за несчастных, проявить себя - это великая и прекрасная задача3. Среди многих преступлений, совершенных многими людьми, самым ужасным казалось то, когда в сенате поднял руку сенатор на сенатора, преторий на консуляра, на подсудимого - судья4. (3) Кроме того, я был дружен с Гельвидием, насколько возможна была дружба с человеком, который из страха перед этим временем скрывал в уединении свое громкое имя и великие доблести; был дружен с Аррией и Фаннией: первая была мачехой Гельвидия, а вторая матерью его мачехи 5. Меня побуждали, однако, не столько личные отношения, сколько общественная совесть: подлость проступка и желание подать пример.