Письма президентам
Шрифт:
– Огромная страна! Высокая культура!
С этого начинают все. Первая часть ответа понятна. По площади мы больше в четыреста с лишним раз. Такую разницу ощущают кожей, кишками.
А что такое «высокая культура»?
– Достоевский, Чехов, Толстой, Чайковский, Римский-Корсаков, Мусоргский, Рахманинов…
Все швейцарцы объясняют «русскую культуру» одинаково. И слушая это в десятый раз, вдруг ясно понимаешь: для Запада русская культура – XIX век. Позапрошлый век! Они действительно
…Один назвал Прокофьева, никто не вспомнил Гагарина, никто не сказал о балете, о Шостаковиче, о писателях ХХ века. Даже о Солженицыне – никто, хотя весь Запад знает его историю, его «Архипелаг ГУЛАГ».
Начни допрашивать – услышишь: Булгаков, Тарковский…
Но первые – базовые! – ответы говорят: ХХ век выпал. А точнее – выпал советский период (поэтому музыка эмигрантов – Рахманинова, Стравинского – живет).
…Разговор с двумя дамами за ужином. Одна – журналистка, другая – преподавательница университета.
– В швейцарских магазинах нет русских книг. В моде Китай. Китайских фильмов полно, а русских нет. Разве только Михайлов…
– Михась? (Пытаюсь уточнить, так как слышал, что снят художественный фильм о Михасе, который здесь сидел в тюрьме; его настоящая фамилия – Михайлов.)
– Да-да, Михась! «Утомленные солнцем».
А мы?
Итак, Россия осталась в прошлом. Спасибо. Понятно. А мы где живем? На астероиде? На окраине Китая?
Все швейцарцы говорят:
– Там, где вы живете, очень холодно.
Для них «холодно», «много снега» – это положительные качества. Но дальше – хуже.
– Страна серого цвета (журналистка).
– Власть закрытая и черствая, как при коммунистах. (Профессорша университета.) – Что такое «черствая»? – Не помогает людям, равнодушна к ним.
– Петербург, Москва, Тбилиси – очень красивые русские города! (Одобрительно киваю. Хорошо, что ни одного грузина рядом нет.)
– Все русские – дураки. Все вы хотите положить деньги в банк, а он вас грабит. (Таксист. Должно быть, сумасшедший левый.)
– Из Москвы? Ну, как там у вас жизнь при коммунизме? (Француз, 22, грузчик. С Луны свалился? Думает, что Москва в Северной Корее?)
…После абстрактных разговоров (о культуре, мистической душе и коммунизме) хочется рюмку водки и чего-нибудь конкретного на закуску. Начинаю максимально вежливо и наивно:
– Да, вы правы, страна очень большая и холодная. А как вы думаете, сколько нас там?
В первый раз этот дурацкий вопрос возник случайно, в разговоре о Второй мировой войне. Оказалось – напал на золотую жилу.
60 миллионов, 80… Минимальный ответ: 10 миллионов, максимальный – 300.
Для нас это важнейшая проблема, более волнующая, чем нефть и газ. Мы пересчитываем себя непрерывно. И услышать 10 миллионов?! Меньше, чем в Москве?!
Стараясь не показать огорчения, спрашиваю:
– Как вы думаете: растет население или сокращается?
Этот вопрос не вызывает у швейцарцев трудностей, но их ответ шокирует:
– Растет.
Что вымирают белые медведи, они знают. А что вымирают русские – нет.
У нас демографическая катастрофа. Население сокращается на миллион в год. А швейцарцы говорят «растет». Значит, они просто не знают и не понимают, как мы живем, что у нас происходит.
Только трое сказали «сокращается». Из них двое – знаменитые руководители знаменитых университетов Цюриха и Лозанны: Александр Цендер и Патрик Эбишер. (Третья – школьница 16 лет, которая сказала «сокращается» назло своему брату-студенту.)
…Вечером меня везла на машине умная красивая русская девушка, отлично закончившая очень престижный университет в Женеве. Теперь у нее здесь хорошая работа. Я начал ей рассказывать, что о нас говорят швейцарцы, и для большего эффекта, желая поразить ее контрастом, спросил:
– Какая у нас численность населения?
– Шестьдесят миллионов.
– Растет оно или сокращается?
– Растет.
Я не сказал ей, что нас 144 миллиона, потому что не знал: считать ее или уже нет.
Получив в Швейцарии хорошее образование, русские юристы и экономисты находят здесь хорошую работу.
Русский рынок стал очень важен. А там требуется не только язык, но и понимание ментальности, знание местных условий, обычаев, умение обходить законы и бюрократические рогатки.
Русские мальчики стали клерками крупных корпораций. Они рассказывают, что их ценят за умение и готовность приспособиться, за умение найти решение, за мобильность…
Для них Россия – рынок. И на этом рынке они защищают интересы своих корпораций.
За этих успешных русских надо бы радоваться; но русские ли они или уже нет?
Война
Мальчик и девочка – студенты-историки университета Лозанны. Ну, раз историки, то и вопрос по истории:
– Знаете, в середине прошлого века была Вторая мировая война. Не скажете ли, кто с кем воевал?
Девушку явно обидел унизительный вопрос.
– Германия – СССР.
– А кто еще?
– Это детали. (То есть мелочи, не имеющие значения.)