Письма с дороги
Шрифт:
— Надо ехать смотреть! — говорил он, но депутаты были напуганы ездой на пароходе и ехать на парусной фелюге ни за что не соглашались. Явившись в то же. утро в управление, они спросили:
— Какие же там места?
Тогда, указывая в окно на горы, лицо, которое они, спрашивали, сказало:
— А вот такие, как здесь!
Это окончательно пришибло депутатов, которые по всем видимостям и были посланы только для того, чтобы привезти домой неблагоприятные известия и удержать народ на старых местах и в старых путах; они не оставались в окружном городе даже и суток и тотчас же отправились сухопутьем на станцию Крымскую и Ростов — домой, не взглянув даже на те места, которые видел Данков и от которых остался в восторге.
Возвратившись домой, Данков был в самом тяжком и глупом положений. Врагов у него было множество и в народе и
Вероятно, молва эта была не маленькая, и, вероятно, народ вполне верил Данкову, так как, несмотря на то, что ни от кого из доверителей не поступало жалоб на то, что Данков обманным манером выманил деньги, его "обязали подпиской о невыезде", и когда повестка о явке Данкова к судебному следователю на 22 декабря 1881 года не застала его дома (так как он явился к следователю 20 декабря, то есть двумя днями ранее), то из этого поступка была сделана самовольная отлучка — причина его ареста, заключения в тюрьме и суда.
Вот плачевная история "мечтателя".
— Обман точно что был! — показывали свидетели, — только неизвестно, кто обманул!..
На суде, конечно, выяснилось, что и земель пахотных нет, и вообще земель нет, и что они не размежеваны, что неизвестно, где какие поселения, что последние вообще, кажется, невозможны, — словом, выяснилось совершенно не то,что опубликовано в правилах (да еще со сроком до 1 января), что Данков видел своими глазами и что потом, год спустя, увидели своими глазами и его односельчане, отправившись в те же благословенные места и арендовав там участки.
А как все хорошо написано и как в самом деле хорошо: земли благословенные, всего вдоволь!
На деле же, как читатель видит, вышло совсем, совсем не то!
VI. ОБИЛИЕ "ДЕЛА"
Смущенный доводами моего приятеля относительно специального значения "бумаги" в условиях нашей жизни, я решился поближе ознакомиться с ее деяниями не в таких экстренных делах, как колонизация и возрождение жизни на безжизненных местах, а в обыденных условиях нашей жизни, в удовлетворении будничных общих потребностей. Материалом для такого ознакомления мне послужили разные заметки, собранные мною в разные времена из провинциальных газет. Из них-то я и извлекаю здесь кое-что по части всяких деловых хлопот наших провинциальных захолустий.
На мое счастье, мне попался прежде всего номер "Недели" (1885 года), в котором какой-то провинциальный житель отвечал на ранее помещенную в этой газете статью "Правда ли, что нет дела?" и доказывал, что всякого рода дела в провинции множество, но людей-то настоящих нет для его выполнения надлежащим образом.
"Безграмотные, ничего не знающие люди, в глаза не видавшие университета", делают "массу" дел,бог знает как,получают массуденег, а люди с высшим образованием сидят, изволите ли видеть, по чердакам в Петербурге и "плачутся", что нет дела. Между тем, например, в Александрии, по словам автора корреспонденции, всего только "один поверенный с высшим образованием", а его помощник — выкрещенный еврей, не умеющий не только по-людски писать, но даже и говорить;и этот-то феномен-чудак заработал в два года свыше четырех тысяч рублей! Других адвокатов в Александрии нет, и масса судящегося люда, в особенности в деревнях,должна обращаться к уличным адвокатам. "Ведь получать в деревне(!) или таком городе, как Александрия, занимаясь адвокатурой или служа даже помощником секретаря, от 600 до 1000 руб.годового дохода все равно, что получать в Петербурге 1000–1800 руб." ("Неделя", № 35).
Нас собственно занимает в этой корреспонденции не размер гонорара, к которому любвеобильный провинциальный житель приглашает (статья называется: "Милости просим к нам!") протянуть
9
См. т. VI, стр. 346.
"Нет дела!Скучно!"
Но если читателю покажется недостаточным вышеприведенное свидетельство корреспондента, то пусть он потрудится прочесть еще нижеследующую выписку из № 210 "Русских ведомостей" (1885 год): "Из статистических данных, приведенных г-ном Хрулевым в "Юридическом вестнике", явствует, что на долю каждого члена судебнойпалаты,средним числом, приходится тысяча двести дел в год.В однозаседание приходится выслушивать до ста дел и более,то есть более чем вдвое труд этот превосходит норму работы, которую можно требовать от трудолюбивого судьи. Легко представить себе, каковобывает изучениедокладов и обсуждение делпри таких обстоятельствах!"
Да знаете ли вы еще, читатель, что такое "судебная палата" и что собственно она должна делать? А вот что это такое: судебная палата должна быть "надежнейшей гарантией подсудимых,так как прокурорский надзор, поставленныйвсем складом своей профессиональной деятельности в невозможностьвполне объективно относитьсяк делу, представляет довольно слабую гарантию(подсудимого)". Вот именно для того, чтобы специальность "обвинять" была введена в пределы справедливости, и учреждена особая инстанция — судебная палата, которая "одним почерком пера может смыть пятно с подсудимого или опозорить невинного человека преданием его суду". Дело судебной палаты, таким образом, оказывается до чрезвычайности важным; но обилие дел,благодаря которому каждый член палаты должен разобрать 1200 дел в год и выслушать в день сто дели более, делает то, что инстанция эта находится в самом затруднительном положении. "Столь важный момент, как окончательное обсуждение следственного материала, предопределяющее часто дальнейшую судьбу дела(а стало быть, и судьбу человека),на практике свелось к обряду штемпелевания. Палата санкционирует почти все проекты обвинительных актови в доказательство того, что они прошли чрез канцеляриюпалаты, прикладывает свой штемпель.Точь-в-точь как регистратор, механически прикладывающий печать при записывании бумаг в исходящие книги" ("Русские ведомости", № 210).
Вы видите, что "дел" так много, что даже в таких высоких инстанциях, от которых зависит участь человека, его судьба, его жизнь, в пору только "хлопать" штемпелем, в то время когда следует быть "надежнейшею" гарантиею подсудимого! А вы, петербургская интеллигенция, сидите по чердакам с высшим образованием, плачетесь, что "нет дела", тогда как за одно только "Штемпелевание" можете получить от 1,200 до 2,500 р. серебром в год, что при петербургской жизни равнялось бы никак не менее 3000–4000 р.!