Письма с фабрики
Шрифт:
ПИСЬМО ПЯТОЕ
Как учились в старое время.
– Случай в классе.
– Как происходит производственное обучение в наши дни.
– Молодые техники Сережа Кузьмин и Галя Коннова.
– Инженер Муравьев.
На фабрике Бажанова лишь в 1913 году была основана одна трехклассная школа. Чтобы определить в нее своего ребенка, рабочему приходилось ломать шапку перед Марьей Николаевной, тещей фабриканта.
Работница Агеева помнит, как она впервые увидела на дочке конторщика коричневое платьице с черным передником и белым воротничком. Ей было тогда девять лет. Она стала упрашивать отца отдать ее учиться. Отец
– Вашей милости прошу... Воля ваша...
– слышались слова отца.
– Да говорят тебе - нельзя, русским языком говорят!
– отрезала барыня и отвернулась.
И тогда слезы хлынули из глаз девочки.
– Почему вы меня не берете? Ведь я как учиться хочу!
– сказала она сквозь рыдания.
Барыня окинула ее пронизывающим, ледяным взглядом и велела отцу нести лукошко на кухню.
Три года проучилась девочка в этой школе. Марья Николаевна все эти годы наводила на нее ужас.
– Ну, дети!
– скрипела Марья Николаевна, держа в руках линейку, которой она немилосердно била детей за малейший шепот в классе, за каждое нечаянное движение.
– Ну, дети, сейчас вы уйдете домой, а когда придете снова в класс, принесете по два сырых яйца!
Так говорила Марья Николаевна перед пасхой. После праздника она уже с утра стояла на кухне перед тазом и рассматривала на свет каждое яйцо.
Горечь этого учения скрашивала молодая учительница. Ее уроки девочки любили. Однажды к именинам они решили ей всем классом подарить букет цветов. На шум открылась дверь, и в класс вошла Марья Николаевна. Постояв несколько минут, ушла.
А на другой день молодая учительница сказала детям:
– Доучу вас и потом уже уйду, - сказала она и улыбнулась было, но вдруг губы, подбородок запрыгали, она закашлялась.
В глазах ее блеснули слезы. Она вытерла платком глаза, жалуясь на сильную простуду.
Еще хуже обстояло дело с производственным обучением молодежи.
Малолетком поступил в учение на фабрику Бажанова рабочий Чегин. Учил его ткач Фанов, которому он платил за ученье два рубля в месяц, а сам за это время не получал ни копейки. Учился на пинках да на колотушках. Учитель мало занимался с учеником.
Ткач торопился побольше заработать и показывал ученику кое-как, урывками, а если ученику что-нибудь не удавалось, учитель объяснял с помощью зуботычин.
До семнадцатого года на Бажановке таким образом училось ежегодно пятьдесят детей. Здесь повторялась та же история, что и с Марьей Николаевной. Только бить челом надо было мастеру.
И опять судьба ученика решалась взяткой. Мастера гоняли мальчиков за водкой, заставляли делать черную работу у себя дома. Это были маленькие рабы, которые весь день задыхались в непроветренных помещениях.
Проезжая здешние места, Некрасов создал строки;
...В золотую пору малолетства
Все живое-счастливо живет.
Не трудясь, с ликующего детства
Дань забав и радости берет.
Только нам гулять не довелося
По полям, по нивам
Целый день на фабрике колеса
Мы вертим - вертим- вертим!..
Какие же изменения произошли в деле воспитания и образования молодежи за годы Советской власти?
В поселке имени Лакина выстроены два детских сада, школадесятилетка, школа-семилетка, школа ФЗУ, вечерний техникум без отрыва от производства, школа стахановцев, курсы дипломированных техников, школа техминимума 1 и II ступени, школа ликбеза для новых рабочих из деревни, хозяйственные курсы, курсы по подготовке в вуз. Всего учится в Лакинке из десяти тысяч жителей шесть тысяч.
Вдоль фабричной ограды висят щиты с условиями приема во все эти учебные заведения.
Уже немало лакинцев окончили Ивановский текстильный институт и, возвратясь на Лакинку, выполняют роль командиров производства.
Войдя в цех ватеров, направимся в конторку мастера. Темноволосый молодой человек в косоворотке, с искорками в глазах, спокойно отложил книгу записей. Рядом с ним рассматривает запись своего сменщика худенькая, стройная девушка, с тонким личиком, с пушистыми льняными волосами на косой пробор, с темно-голубыми, твердо смотрящими глазами. Это Сережа Кузьмин и Галя Коннова - комсомольцы, сменные мастера цеха ватеров. Они отвечают за работу смены, расставляют рабочую силу, к ним обращаются в случае неполадок. От их знаний, находчивости, самообладания зависит выполнение плана прядильной фабрики.
Мать Гали-ткачиха. Отец погиб на фронте в 1919 году, когда ей было три года. Она-ровесница Октября. По окончании техникума ее направили на Лакинку. Около трех месяцев она была помощником мастера, потом фабричный комитет ВЛКСМ направил ее помполитом в школу ФЗУ. И наконец, дирекция фабрики выдвинула ее сменным мастером.
А вот что рассказал комсомолец-инженер Николай Муравьев, мастер цеха банкаброшей, высокий загорелый молодой человек с правильными чертами лица.
– За 24 года моей жизни мне памятны особо два случая, которые явились в то же время и трудными моментами.
Вспоминая далекое детство, я не помню того дня, чтобы у меня не было желания учиться. Живя в деревне, я хотел стать учителем. Он представлялся мне всезнающим. Им я и мечтал быть.
Школу-семилетку кончил я на Лакинке и поступил в ФЗУ на ткацкое отделение. Летом 1932 года стал усиленно заниматься, чтобы поступить в вуз. Помню, стояли хорошие дни. Хорошо было бы погулять. Но я запирался в комнате на целые дни и усиленно готовился к экзамену.
В памяти моей ясно представляется и до сих пор один день того времени.
Был пригожий июльский день. Я занимался. Вдруг в окно увидел, что мои друзья идут ко мне с гитарой. Мне очень хотелось с ними пойти, но я занавесил окно и запер дверь. Им показалось, что меня нет дома, и они ушли.
Лето 1932 года живет в моей памяти.
Этим летом лакинская комсомольская организация за активную работу в комсомоле и хорошую учебу дала мне командировку в Ивановский текстильный институт. Я выдержал экзамен.
Вторая трудность встретилась мне после окончания учебы в институте. Я был послан работать на нашу фабрику. Поступил в ватерный отдел мастером. В этом отделе до меня еще не было ни одного молодого инженера-специалиста. Мастера здесь все практики, большие знатоки своего дела. Они говорят про себя: