Письма с войны
Шрифт:
Самолет трясло во время посадки, и нервная соседка в страхе схватила Эмму за руку. Блондинка не возражала и лишь успокаивающе глянула на женщину. Через секунду голос в динамике объявил, что они прибыли и, поблагодарив за то, что они воспользовались услугами авиалинии, попросил организованно сходить с самолета.
Эмма встала, схватив свой рюкзак, в котором лежали личные вещи, документы, письма и подарки от Реджины и Генри. Её багаж может потеряться, но рискнуть потерять письма? Черта с два!
Оставалось пройти к терминалу, где они с Августом договорились встретиться.
– Август, - она бросила сумку рядом с каталкой и наклонилась, чтоб обнять его.
– Ты не на дежурстве, боец, - с насмешкой бросил Август, когда она отпустила его.
– Можешь расслабиться, в курсе?
– Август поднял её сумку, пристроив на коленях поверх таблички.
Эмма поправила лямки рюкзака и, взявшись за ручки каталки, спросила:
– Как дела? Я думала, тебе сделают протез.
Он закатал штанину на левой ноге, продемонстрировав новую икру из металла и пластика.
– Все еще разрабатываю. Нужно время к ней привыкнуть. Я хотел деревянную, ну, знаешь, такой колышек. Но мне сказали, что с ней я буду похож на пирата.
Эмма усмехнулась, выходя из аэропорта:
– Но ты в порядке?
– Лучше не бывает, крошка.
Большую часть дня они потратили на поездку к парковке, где Эмму ждал её Фольксваген-жук, и дорогу до квартиры Августа. Только открыв двери, Август сразу спросил, что она хочет заказать на обед. Затолкав сумку и рюкзак под диван, на котором ей предстояло спать следующий месяц, Эмма осматривала квартиру. Однокомнатная, кирпичные стены, незатейливая мебель. Всё просто, вот только количество пустых пивных бутылок в корзине для мусора напрягало.
– У тебя была вечеринка?
– прямо спросила Эмма и, скрестив руки поглядела на Августа, который увлеченно изучал меню, выбирая, что заказать.
Он посмотрел на корзину и перевел взгляд на Эмму:
– У каждого свои пороки, верно?
– Август…
– Эмма, - перебил он, - мне помогают. Не только с ногой.
Её лицо оставалось бесстрастным, пока они смотрели друг на друга. Наконец, убедившись, что он говорит правду, блондинка вопросительно подняла бровь.
– Хорошо, - голос звучал примирительно.
– Я могу что-нибудь для тебя сделать?
Он перебросил меню через стол:
– Ты можешь выбрать, что мы закажем на обед.
Эмма сняла форму и влезла в любимую
Теперь она сидела, забравшись с ногами на диван, по телику шел какой-то сериал, но Эмму он не интересовал. Она потрошила свой рюкзак в поисках писем и рисунков из Сторибрука. Те были сложены по датам, и Эмма искала теперь свои любимые. Она перечитывала письма перед сном, как перечитывают сказку. Это уже стало своеобразным ритуалом. Не важно, рассказывала ли Реджина про Генри или они обменивались историями о боевых ранениях (в одном из писем, Реджина рассказала, что у неё шрам на верхней губе), Эмма не могла заснуть, не перечитав письмо или не посмотрев на рисунки Генри.
Эмму удивляло, что она общается с этой женщиной уже три года. Единственным человеком, с кем она общалась так долго, был Август. И то только потому, что они служили вместе.
Они никогда не обменивались фотографиями. Только рисунками. Реджина присылала рисунки Генри, а Эмма изредка демонстрировала свои художественные навыки. Так что каждый вечер, перечитывая письма, Эмма представляла брюнетку с разным оттенком волос и в строгом костюме, под стать Первой Леди. Иногда, впрочем, таинственная брюнетка в её воображении позволяла себе расслабиться и появлялась, одетая в спортивные штаны и свитер с символикой сторибрукской команды. Эмма почему-то представляла Реджину футбольной болельщицей. От природы любопытная, Эмма хотела попросить Реджину прислать фотографию, но все, на что она решилась, это попросить мэра описать себя. Реджина тоже не просила фотографий, так что Эмма решила не переступать границ. В конце концов, письма - это уже много.
Чтение этих писем помогло Эмме пережить несколько самых тяжелых, самых одиноких ночей в её жизни. Впервые за свои двадцать лет она чувствовала, что есть кто-то, кому не всё равно, кто действительно беспокоится о ней. И она с радостью сделала бы что угодно, чтоб отплатить Реджине за доброту. Эмма посмотрела на Августа, который осторожно ходил по квартире, разрабатывая ногу. У неё появилась идея.
– Эй, ты в порядке?
Август подавил желание скривиться от боли и, привалившись к стене, показал большой палец.
– У тебя найдётся бумага и конверт?
– спросила она, встав.
– Зачем?
– Собираюсь написать Реджине, сказать ей, что я в Бостоне.
Август вскинул голову, усмехаясь:
– Реджине, значит? У вас намечается свидание?
Эмма закатила глаза:
– Мы просто друзья. Я хочу, чтоб она знала, что я в порядке. Она иногда волнуется.
– Правда?
– его ухмылка стала еще шире. Август прекратил расхаживать и теперь стоял, опираясь на кухонный стол.
– Ты же помнишь, что я присутствовал, при том эпичном моменте, когда мистер и миссис Джонсон выяснили, зачем вы со Стефани Кобальт закрылись в комнате?