Письма с войны
Шрифт:
– Пассажиры рейса 436, пройдите, пожалуйста, к терминалу,– раздался над головами мужской голос из динамика, и сердце Эммы рухнуло вниз, она даже не успела подумать, что Реджина, наверное, чувствует то же самое.
Эмма позвала Генри и быстро поцеловала его, когда он галопом подбежал к ней. Она встала, закидывая рюкзак на плечо. Реджина тем временем уже успела подхватить их с Генри вещи. Мальчишка, предчувствуя расставание, взял их обеих за руки, и все трое подошли ко входу на взлетно-посадочную полосу, где уже стояли остальные немногочисленные пассажиры этого рейса.
Эмма
– Вы с мамочкой должны присматривать друг за другом, пока меня не будет.
– Хорошо, - пообещал Генри.
– Не забывай каждый день говорить маме, что ты её любишь.
– Я буду.
Генри смотрел на неё во все глаза, ожидая следующего приказа, и голос Эммы смягчился:
– Я буду по тебе скучать, пацан.
Эмма еще раз обняла его и встала, глядя на Реджину. Брюнетка уже выбросила стаканчик из-под кофе в урну и теперь стояла, скрестив руки на груди. Поза была напряженной, почти настороженной.
– Эй, - Эмма попыталась улыбнуться, но не вышло.
– Эй, - привычно откликнулась Реджина.
Блондинка сжала её запястье. В глазах цвета темного шоколада плескалась та же тоска, что в её собственных.
– По тебе я тоже буду скучать.
Реджина грустно улыбнулась и подошла ближе к Эмме, но рук так и не разняла. Эмма быстро обняла её, прижимая к себе.
– Будь осторожна. Не делай глупостей.
За свою жизнь Эмма слышала много приказов. Какие-то из них были спорными, какие-то разумными и очевидными. Но этому приказу, произнесенному умоляющим голосом Реджины, она поклялась повиноваться слепо и не размышляя.
Однако Эмма Свон не была бы Эммой Свон, если бы призналась в этом Реджине. Так что вместо того, чтоб озвучить свою клятву, она саркастично бросила:
– Ну, ты ведь знаешь, что осторожность - моё второе имя.
Насмешливо закатив глаза, женщина мягко выбралась из объятий блондинки, но продолжала стоять всё так же близко.
– Знаешь, можно было бы составить список всех твоих опрометчивых поступков.
– Ну-ка, ну-ка, мне очень интересно.
– Видишь ли, даже если мы возьмём только этот месяц, этот список будет бесконечным, а твой самолёт уже почти взлетел.
Девушка послала Реджине притворно сердитый взгляд и мягко разняла её руки, положив их к себе на плечи.
– Я напишу тебе, как только приземлимся, - Эмма еще раз обняла её.
–
– И позвоню, - покорно согласилась Эмма.
Они стояли в обнимку, и, хотя обе знали, что так нельзя, потому что их могут увидеть, в тот момент женщинам было наплевать на это. У них на счету была каждая секунда, и они хотели продлить каждое мгновение как можно дольше. Эмма запоминала запах Реджины, ароматы её крема и шампуня: сложное сочетание лаванды и пряностей. Реджина, задумавшись, в очередной раз заметила, как бешено колотится сердце, когда Эмма прикасается к ней. И как больно в груди от того, что она не может остановить время, чтоб блондинка никуда не уезжала, или наоборот ускорить его бег, чтоб девушка вернулась поскорее.
Раздался очередной сигнал для пассажиров, и женщины разорвали объятие. Глаза у обеих блестели от невысказанных слов и не выпущенных на волю чувств.
– Не вздумай петь «Leaving on a Jet Plane»,– Реджина легонько стукнула Эмму в плечо.
Та грустно рассмеялась, и уже хотела именно это и сделать - просто ради удовольствия немножко побесить Реджину ещё разок напоследок, но передумала. Вместо этого она прикоснулась губами к её щеке - точно так же, как сделала это меньше недели назад на пороге особняка и замерла на несколько долгих секунд.
– Будь офигенной, - нежно сказала Эмма, отрываясь от Реджины. Слишком быстро, по её собственным понятиям, но, надо быть честной, если она не отпустит женщину сейчас, то не сможет отпустить её совсем и уже никуда не полетит. Взъерошив волосы Генри, Эмма развернулась к выходу на трап и зашагала, не оглядываясь. Она не могла заставить себя оглянуться. Отдав дежурному билет, блондинка прошла через стеклянные двери.
И с каждым шагом, который делала Эмма под бодрые приветствия дежурных, желавших ей доброго утра и безопасного полета, девушка чувствовала, что уходит от самого лучшего, что было в её жизни. К моменту, когда она вошла в полупустой салон самолёта, где некоторые пассажиры уже пытались уснуть, всё существо Эммы было наполнено ужасом. Она прошла к своему месту у окна и прежде, чем убрать рюкзак на полку, достала Рекса и пачку фотографий. Найдя ту, которою искала, она спрятала остальные и, прижав снимок и игрушку к груди, села в кресло.
Снимок уже успел немного обтрепаться по краям из-за пребывания в рюкзаке. В двух местах были заметны следы от резинки, которой девушка перетянула фотографии.
С фото смотрели Эмма и Реджина, счастливые, улыбающиеся и совершенно беззаботные. Сидящая в кресле Эмма улыбнулась в ответ.
Скоро, пообещала она. Она скоро вернётся домой.
Глава 10
Бросив сумку на кровать, Эмма тяжело опустилась рядом. Положив рюкзак на колени, она с лёгким разочарованием огляделась вокруг. Разумеется, армейскую койку нельзя было сравнить с большой двуспальной кроватью и широким одеялом, на котором вечно сидели мягкие игрушки, норовящие ткнуть её в лицо плюшевым хвостом или лапой, когда она укладывалась спать. И уж тем более, кровати в казарме не походили на огромную кровать с мягкими пуховыми подушками, на которых спала брюнетка, завладевшая всеми мыслями Эммы.