Письма Скорпиона
Шрифт:
Поколебавшись, Джордж сказал:
– Это, знаете ли, объяснить непросто, мадам. Я разыскиваю, собираю разные сведения, но сам точно не знаю…
– Мадам Паллоти, – перебила его Николя, – не принадлежал ли ваш муж к организации под названием «Бьянери»?
– Бьянери? – переспросила Роза, ничуть не удивившись. – Так вас это интересует?
Николя кивнула и пояснила:
– Подробности о том, чем занимаются в «Бьянери», могут нам пригодиться. Мы, видите ли, помогаем человеку, который был месье Абрлеру другом. Дело конфиденциальное, но очень важное.
– Другом месье Аболера? О, Господи, какое отношение
– Вероятно, никакого, – сказал Джордж. – И все же что вы знаете о «Бьянери»?
Роза покачала головой:
– Ничего, месье. Я просто слышала, что такое дело есть. Как-то Андреа здорово напился и сболтнул о нем.
– Что же он сказал?
– Сказал? Почти ничего. Да и давно это было. В ту зиму Аболеры переехали в парижский дом, и однажды Андреа вернулся домой очень поздно и здорово хмельной. Я подумала, он был у женщины. Уложила его, а он клянется, что ни у какой бабы не был. Клянется и твердит одно – напился в клубе. В каком клубе, спрашиваю. А он отвечает – в «Бьянери». Это, говорит, клуб такой, там он раз в неделю, по средам, выпивает и играет в бильярд – и только. Потом он уснул и больше мне из него ничего было не выудить.
– А на другое утро? – подсказал Джордж.
– Да я потому и помню об этом случае, – улыбнулась Роза, – что когда он протрезвел и я спросила его о клубе «Бьянери», он удивился, о чем это я? Сказал, что такого клуба вовсе не знает. А напился в бистро.
– И больше вы ничего о «Бьянери» не слышали?
– Нет, месье. Хотите еще вина, мадемуазель? – Роза с готовностью положила руку на горлышко бутылки.
– Нет, нет, спасибо, мадам. – Николя торопливо покачала головой.
– А Джан никогда не упоминал о «Бьянери»? – спросил Джордж.
– Джан? Он ушел из дому, едва ему стукнуло шестнадцать, и с тех пор я видела его раза четыре, не больше. А упоминал он об одном – о чудесной жизни, которую ведет, служа шофером у одного богатого господина.
– Какого?
Роза опять с грустью покачала головой.
– Скорее всего, никакого, месье. Джан такой же лгун, как и отец. Мечтает о роскошной жизни. Но если проверить, наверняка окажется, что водит не лимузин, а грузовик.
– Вы точно помните, что в клубе ваш муж напился именно в среду? – спросила Николя. – Вы ничего не перепутали? Ведь это случилось так давно.
Роза улыбнулась, наполнила свой стакан вином и провела пухлой ручищей по многочисленным подбородкам.
– Нет, не перепутала, потому что в тот вечер готовила сырное суфле. А месье Аболер заказывал его только по средам. Нам с хозяйкой оно доставляло немало хлопот. Впрочем, это блюдо вообще требует особого внимания. И хотя у нас оно получалось почти всегда, в тот вечер – не удалось. И когда заявился Андреа, я, помнится, подумала: «Ну что это за жизнь? Сначала суфле не выходит, а потом муж-свинья опять заваливается пьяным». Но хватит об этом, мадемуазель. У меня славный сын, живем мы мирно, а время от времени мадам Аболер посылает нам сигареты и шампанское.
Когда Николя с Джорджем покидали ферму, уже смеркалось. Выезжая со двора, они еще видели в поле трактор, за рулем которого горбился неутомимый Пьер. «Честный, надежный парень! – подумал Джордж. – Живет на радость матери и в поддержку ей. Но как часто людей связывает злодейство, как запутана бывает паутина этих связей, как трудно подчас
«Лянча» неслась к Шартре, фары горели, за рулем сидела Николя.
– Сдается мне, нам надо пробраться в этот самый «Бьянери», – сказала она. – Ведь и Феттони, и Андреа Паллоти, и Эрнст состоят или состояли в нем.
– В чем? В клубе?
– Не знаю. Но на обороте визитки Эрнста есть адрес. И, кажется, парижский.
– Ты хочешь сказать, это не визитка, а карточка члена клуба? Тогда почему бы не наведаться туда?
– Верно. Попытаешь счастья в среду, до нашего отъезда в Аннеси.
– Ты предлагаешь мне сунуть голову льву в пасть и посмотреть, есть ли там зубы?
– А что остается? Я бы и сама пошла, но женщин туда, по всему судя, не допускают.
Посигналив, Николя обогнала грузовик, помигала фарами и вдруг засмеялась.
– Над чем это ты? – поинтересовался Джордж.
– Вспомнила о Розе и вечере сырного суфле. Даю голову на отсечение, мадам Аболер теперь не отказывает себе и в этом. Наверняка ест это самое суфле даже за субботними обедами, чтобы досадить бедняге Эбби, где бы он теперь ни находился.
– Жаль, что он умер, – откликнулся Джордж, разглядывая габаритный огонек появившегося впереди мотоцикла, ожидая поворота и стараясь не смотреть на спидометр, стрелка которого прочно обосновалась у отметки «150 км/ч». – Чувствую я, он здорово бы нам помог. Кстати, если ты не сбросишь скорость, мы с ним быстрее, чем нужно, встретимся.
– Не суетись. Терпеть не могу мужчин, которые сами ездят быстро, а женам этого не позволяют.
– Ну и ну! – Возглас Джорджа относился и к словам Николя, и к тому, как «Лянча» прошла поворот.
– Впрочем, к тебе это не относится, – съехидничала Николя. – Я просто образно выразилась. Я же не твоя жена.
– Пожениться всегда можно – если только ты не свалишь «Лянчей» церковь в Шартре.
– Не волнуйся. Лучше раскури мне сигарету. До Парижа еще добрых шестьдесят миль, а я жду не дождусь горячей ванны и ужина в дорогом ресторане. – Николя повернулась и подмигнула Джорджу.
– Ради Бога, – простонал он, – не своди глаз с дороги.
Глава 7
Кафе «Юлий Цезарь» на набережной Рапи располагалось на правом берегу Сены в районе Рюильи. С тротуара нужно было спуститься по лестнице ко входу, вокруг которого в кадках стояли печальные пыльные лавры. Справа от двери находилось продолговатое, наполовину занавешенное окно с написанными золотом буквами: «Cafe». По обе стороны от двери в бронзовых держателях помещались выведенные лиловыми чернилами таблички с названием дежурного блюда и расписанием работы. Словом, тихое местечко для трудового люда, без затей и излишеств.