Письмо израильскому солдату

Дервиш Махмуд

там!

Прошлое наше видит тебя.

Бойся учить детей

идти по твоим стопам,

бойся, что проснется вулкан,

остерегайся его, не считай,

что тебе самому не

грозит ничего!

* * *

О обитатель танка!

Может ли человек всю жизнь справлять нужду в танке?

Может ли человек читать и писать в танке?

Может ли человек любить женщину в танке?

И сажать деревья в танке?

О вылезающий из чрева танка!

О возвращающийся в чрево танка!

Доколе ты будешь рабом его?

Разве тебе самому не грозит ничего?

* * *

Что написал ты сегодня в очередном письме

далекой Эстер?

Написал ли, что скоро окончится война,

ты вернешься и вы будете вместе?

Ничего не осталось, кроме окопов,

пушек, улиц и горстки осажденных на грудах беды. Закончится война,

и новую породит она,

и дальше все так же, все те же муки,

будет крутиться сакия и омывать руки...

А как ты омоешь руки?

Мыло - голова убитого тобой ребенка!

И что

же, после всего

тебе самому не грозит ничего?

* * *

Колонизатор с шестиконечным лицом,

доколе ты будешь со временем воевать,

доколе мертвое тело - воспоминание,

словно настенные часы,

будет время отбивать?

Доколе ты будешь бояться каждой волны,

бросающей на песок

свой голубой платок?

Доколе ты будешь бояться ног газели?

Доколе ты будешь бояться грядущего землетрясения?

Доколе нам ждать

от темноты и до света, от света и до темноты,

когда взорвешься ты?

Доколе будет длиться беда

и будут смертью хлеб и вода?

Доколе ты будешь воевать?

Доколе ты будешь умирать?

Мы сейчас словно два лика одного трупа,

но между нами - бездна, потоп!

Доколе ты будешь таскать на своих плечах гроб?

Ты, хозяин гроба,

от которого смертью разит,

разве тебе самому ничего не грозит?

Разве тебе самому ничего не грозит?

1982

Перевод Р. Казаковой