Письмо сестре, или Комментарии к эпиграфам
Шрифт:
Помимо просмотра интересных фильмов и участия в увлекательных дискуссиях, вы можете слегка приподнять свой образовательный уровень: есть возможность получить квалификацию плотника, сантехника, сварщика, электромонтёра, повара, оператора швейного оборудования и т.д. Материально-техническая база училища слабовата, уровень преподавательского мастерства невысок, учебная литература в основном далёких советских времён, но при желании вы можете в первом приближении освоить изучаемый предмет, занимаясь по большей части самостоятельно и имея под рукой преподавателя в качестве консультанта. Известно, что самое главное в учёбе – это желание. В каждой учебной группе всегда находятся один-два-три человека,
Преподавателя в группе швейников зовут Иван Владиславович. Это тихий, незаметный алкоголик и классный специалист в своём деле: о швейном оборудовании и технологии швейного производства он знает более чем достаточно и охотно делится своими знаниями. Тут же можно освоить навыки работы на различных швейных машинах. Я даже кое-что сшил себе сам!
В-общем, Юлия Алексеевна, сведения, необходимые для открытия небольшого швейного предприятия, я получил. Если, выйдя на свободу, я всё-таки соберусь таковое предприятие организовать, мне будет намного легче в плане выбора оборудования, материалов, видов продукции и оценки трудозатрат – я смогу говорить на одном языке с профессионалами отрасли. Мне стали ясны основные и некоторые подводные категории швейного дела. А это, собственно, и была цель.
031
Атака – это длительная инициатива.
В тюрьме, как это ни парадоксально, немало хорошего. Мне, например, выдали рубашку под цвет глаз. Посылку или передачу от родственников вы можете получить из рук хорошенькой женщины. На пасху нам дают варёные яйца и куличи, и всё это очень мило, но самое интересное, что я открыл для себя здесь, – это шахматы. Я непрерывно занимаюсь ими на протяжении всего срока. Не спешите смеяться!
Как и большинство людей, не знакомых с этим чудом, я полагал, что шахматы – всего лишь настольная игра. Такая же, например, как нарды, шашки, монополия или такие картонные карты, по которым надо «ходить» фишками в зависимости от того, как вы бросите кубики (кости, зареки). Я знал, как передвигаются шахматные фигуры, как производится взятие фигуры противника, имел представление о рокировке и даже несколько раз пробовал играть в шахматы на воле, но в целом, как и многие, я считал это крайне скучным занятием.
В Петрозаводском ПФРСИ мне попался сокамерник, который считал, что умеет играть в шахматы. Это был киргиз по имени Абдукахор Ташкенбаевич, но все звали его просто Эдик. От безделья мы частенько играли, и я получил некоторый опыт. Абдукахор Ташкенбаевич озвучил мне шахматное правило, подтвердить или опровергнуть которое я смог гораздо позже: если ваш король доходит до любого поля противоположной горизонтали, то вы имеете право поставить пешку и попытаться провести её в ферзи. Так и играли. О таком понятии, как «взятие на проходе», мы даже слыхом не слыхивали. Абдукахор Ташкенбаевич всегда меня выигрывал, так как в шахматах я был ещё бльший дуб, чем он.
Сейчас я могу сказать, что мы оба – я и Абдукахор Ташкенбаевич – находились даже не на первом, а на нулевом уровне освоения этой потрясающей игры. Не знаю, пошёл ли он дальше: он остался отбывать своё наказание в ФКУ ИК-9 в Петрозаводске, а меня привезли сюда, в ФКУ ИК-17.
В наших двух отрядах (№№ 4 и 5), объединённых одним локальным участком, было в среднем около десяти шахматистов разного уровня, и поначалу я ни у кого из них не мог выиграть иначе, как по случайности. Одним из
По моим подсчётам, с июня по декабрь мы сыграли не менее тысячи партий. Летом мы играли с утренней проверки до завтрака, потм с завтрака до обеда, потм – тихий час, потм опять играли до ужина, и после ужина до отбоя. Иногда нас прерывал Начальник отряда Николайчук, когда ему требовалась моя помощь. Три раза в неделю я ходил в спортзал. С сентября я начал учиться в училище, но всё остающееся время посвящал шахматам и Сергею Сергеевичу.
Поначалу я с трудом выигрывал у него одну партию из двадцати, под конец выигрывал восемь партий из десяти и сам не заметил, как всерьёз увлёкся этой игрой.
032
Все мы – всего лишь звуки, летящие из-под пальцев неведомого пианиста.
Несколько слов о себе.
Помимо родителей и других важных факторов, мощнейшее влияние на меня оказала музыка.
Некоторые окружающие считают, что я меломан, хотя так и не скажешь. Одной из первых музыкальных групп, прорвавшихся в моё сознание и подсознание, была группа INXS - австралийская команда из шести человек, тяготеющая к new wave, и несмотря на то, что в дальнейшем мой плей-лист значительно утяжелился, мне до сих пор нравятся все их альбомы без исключений, причём и целиком, и по песням; и полностью, и по-раздельности. Такого эффекта сумели добиться ещё только пять исполнителей, и, вероятно, скоро добавится ещё одна группа.
Далее следуют коллективы второго эшелона. Бльшая часть творчества данных музыкантов укладывается в моё мировоззрение. Например, первые два альбома Faith No More в целом слабенькие, и не совсем мне по душе, а далее – нравится всё подряд. Во втором эшелоне находится около дюжины исполнителей или чуть больше.
В третьем эшелоне – несколько дюжин. Необходимым условием попадания в данную категорию является наличие хотя бы одного альбома, который понравился бы мне целиком, но бывают и исключения: например, Kiss. Ни одного альбома этой группы я не стал бы держать в своей коллекции. Однако, внимательно прослушав всю их дискографию, я составил себе надёжный сборник, который оказался настолько большим, что я не могу этого игнорировать, и вынужден зачислить данных хулиганов в третий эшелон.
Учёные одного из западных университетов утверждают, что, используя специальную методику, энцефалограмму любого человека можно переложить на музыку, и эта музыка будет коррелировать с той музыкой, которую одобряет данный индивидуум. Если это действительно так, то верно и обратное: по музыке, которую слушает какой-либо конкретный человек, можно составить приблизительное суждение о его энцефалограмме.
Вот так.
033
До тех пор пока человек бреется, печать зверя не ляжет на его лицо.