Пистолет с музыкой. Амнезия Творца
Шрифт:
– Это не Кэйл! – рассердилось деревце Только часть Кэйла. Илфорд ее украл. А Гвен?
Гвен была слабее, чем Кэйл. Часы подумали и решили, что о Гвен и Кэйле знают уже достаточно.
– А со мной что было? – спросили они. – Как я в Вайоминге очутился?
– Когда начались перемены, ты тут был. Помнишь?
Часы, пытаясь отрицательно покачать головой, чуть не вытряхнули маятник.
– Нет, – произнесли они.
– Илфорд хотел, чтобы ты вместе с ним работал. Из-за тебя постоянно с Кэйлом цапался. Потом вы с Гвен собрались уезжать, вот тут-то все
– Ты хочешь сказать, это Илфорд все изменил?
Деревце утвердительно всхлипнуло.
– И как же я вырвался?
– Тебе такое приснилось… У нас у всех крыша съехала, – пискляво ответило деревце. – Когда очухались, ты уже исчез. В Вайоминг, должно быть, смылся. Мирки шизовые в пустыне лепить.
Похоже на правду, решили часы. Эверетт бежал, пока не добрался до Малой Америки, а там встретил того, кто мог развеять его сны. Келлога.
И Келлог довершил начатое Илфордом. Постарался, чтобы Эверетт забыл прошлое.
– А ты всегда оставался, – сказали часы. – Ни разу не сбежал.
– Да, – подтвердило деревце.
– Ты предан Кэйлу.
– Я думал, Кэйл, может, вернется, когда Илфорд получит все, чего хочет. А после думал, ты сумеешь его вернуть.
– Увы.
– Почему?
– Не могу, и все. Даже если б мог, как бы это выглядело, по-твоему? В точности как Кэйл возвращал Гвен.
– Ну, раз не хочешь помочь, проваливай, – смирилось с поражением деревце. И добавило:
– Если сумеешь.
Часы посмотрели на Илфорда, замершего на одной ноге, на окно, за которым застыли дождь и туман. По-прежнему трудно было поверить, что за пределами этой комнаты – мир. Что вещи вокруг – не просто вещи. Что Илфорд – не просто Илфорд.
Часы возненавидели Илфорда. И эту комнату, сотворенную им, и свое нынешнее обличье. Возненавидели так люто, что им приснился сон наяву. Им приснилось пробуждение.
И раздался грохот…
Глава 16
Что было похоже на взрыв. Гостиная провалилась в подвал. Эверетт, Фолт и Илфорд дождем посыпались в комнату Кэйла, вместе со стульями, лампами, буфетами, картинами, растениями и стеклянным кофейным столиком, который вдребезги разлетелся посреди комнаты, ударясь о старенькую кушетку. Бонсай превратился в груду земли, черепков и корней, на него упал Фолт. Золотые часы грянулись о бетон подле головы Эверетта и развалились, щелкнув напоследок, словно хотели доложить, что связь времен восстановлена и они с честью погибают на боевом посту. Илфорд, не выпуская из руки стакан скотча, обрушился на старенький холодильник и съехал на пол. Осколок стакана вспорол ему ладонь. Потекла кровь. С рубашки капало виски.
Эверетт посмотрел вверх, в гостиную. Пол исчез, обиталище Илфорда соединилось с логовом Фолта. Стены были ободраны подчистую, неведомая катастрофическая сила увлекла вниз все без остатка. Даже мраморная каминная доска валялась, расколотая, перед дверью. Картину Илфорда – величавый залив, устланный туманом, – проткнула, точно
Снаружи ровно шумел дождь, шевелил листья на деревьях, бился о булыжники дорожек.
Илфорд и Фолт выбрались из-под обломков и теперь, тряся головами, ощупывали ушибы и рассматривали ссадины.
Эверетт не стал себя ощупывать.
– Билли, убирайся, – велел он.
– Чего?
– Уходи. Беги.
– Куда?
Илфорд обморочно пошатывался возле холодильника.
– А что, некуда? – спросил Эверетт. – Не к кому?
– У меня был Кэйл.
– Понятно. Беги на юг, в армию Вэнса. Там тебя увидят сверху, подберут. Билли, куда хочешь беги, только здесь не оставайся. Но сначала дай ключ от мотоцикла.
– Чего?
– Ключ от мотоцикла. Он мне нужен.
– Бежать? – переспросил Фолт. – Ты это всерьез?
Эверетт взял ключ. Фолт переступил через разбитую каминную доску и вышел под дождь. В дверях он обернулся, и Эверетт махнул рукой – иди, мол. Фолт пересек лужайку, пустился бегом и исчез на туманном краю соседского сада.
– А теперь уйду я, – сказал Эверетт. Правой ладонью Илфорд зажимал кровоточащую ссадину на левой руке. На его лице бушевало сражение. Он был гораздо старше, чем казался раньше, и теперь, в борьбе с украденной у Кэйла молодостью, уже не мог скрывать свой возраст.
– Ты разрушил мой дом, – процедил он.
– Я рад, – сказал Эверетт.
– Никуда от нас не денешься, – посулил Илфорд. – Едва заснешь, будешь делать сны. Мы тебя найдем и притащим назад.
– Лучше Бога моли, чтобы я никогда больше не заснул, – зло произнес Эверетт. – Есть у меня один сон в запасе. Специально для тебя.
– Ты не властен над тем, что ночью вытворяешь.
– Ничего, я упражняюсь, – сказал Эверетт. – Когда в последний раз был в Хэтфорке, для меня там несколько недель прошло. Вволю времени, чтобы отшлифовать талант.
Он блефовал, но не сомневался, что это подействует. Чувствовал, что берет верх.
– Ты же знаешь, я тебя не отпущу. – Ил-форд двинулся к двери, чтобы заслонить Эверетту проход. Под ногами хрустели обломки роскоши. – Сначала здесь надо закончить все дела. – В его голосе слабым эхом звучала риторика Гарримана Крэша. И самого Илфорда.
– Здесь все кончено, – сказал Эверетт. – Я знаю, что ты натворил.
– Что я натворил? – резко произнес Илфорд.
– Фолт мне рассказал.
– Что он тебе рассказал?
– Прочь с дороги, – рявкнул Эверетт.
– Ты умеешь только бегать, – сказал Илфорд. – Мы с тобой из одного теста слеплены, разница лишь в том, что я остаюсь и пытаюсь созидать, а ты – только убегаешь.
– Если бы я сделал то, что сделал ты, я бы тем более убежал. Бегство – самое лучшее дело для таких, как я.
– Но не век же ты будешь бегать.
– Сколько получится. Все лучше, чем стать таким, как ты.
Эверетту вдруг подумалось, что у него талант беглеца. Талант, быть может, даже ярче выраженный, чем сновидческий. Когда-то он пригодился Мелинде в Хэтфорке. А теперь, возможно, он пригодится Иди.