Питер да Москва – кровная вражда
Шрифт:
«КамАЗ» как бы нехотя съехал со встречной полосы и сердито прогудел.
– Баран! – выругался Хруль. – Он что, поддатый, что ли? Может, догнать его да по рогам надавать? – Он вопросительно посмотрел на Баринова.
– Хрен с ним, пускай едет. Времени нет!
В любой другой день Баринов велел бы развернуться и гнать за грузовиком. Но в этот раз Яков Степанович решил не связываться – он мысленно был где-то далеко…
– Встретится еще этот козел, я его номер запомнил. Не хочу портить себе настроение перед отпуском.
Белая «Вольво» со свистом рассекала воздух, заставляя
– Не гони ты так! – неожиданно запротестовал Баринов. – Мне еще пожить охота.
Хруль съехидничал:
– Что-то вы, Яков Степанович, перед отпуском больно осторожным стали.
Баринов задержал на Хруле строгий взгляд и заметил:
– А я, Семен, всегда стараюсь быть осторожным, вот и тебе того же советую.
– Артем, притормози вон у того лесочка, что-то поджало меня, – сказал Хруль.
– Понял, – отозвался водитель и включил правый поворотник.
– А вы не желаете, Яков Степанович? За компанию?
– Пожалуй, не помешает, – согласился Баринов и посмотрел на часы.
Яков Степанович терпеливо дождался, пока из машины выйдет Артем Козырев. Проследил взглядом, как он обежал «Вольво» спереди, взялся за ручку дверцы и любезно ее распахнул:
– Прошу вас!
Баринов вальяжно вышел из машины и направился к низкорослому ельнику метрах в десяти от шоссе. Он чертыхнулся, когда иголки остро, словно пчелиные жала, впились в шею. Баринов расстегнул «молнию» на ширинке и повернулся спиной к спутникам.
– Вот так и стой, полковник, с хреном наперевес, – услышал он вдруг сзади насмешливый голос Хруля.
– Что?! – обернулся Баринов. За спиной, дерзко ухмыляясь, стоял Хруль. В руке он держал черный «глок» с глушителем. Чуть в стороне маячил Артем Козырев.
– Ты заигрался, полковник!
– Брось! Эта игрушка может и выстрелить. – Голос Баринова дрогнул.
– Руки держи там, где держишь! – сурово предостерег Хруль и уже со смехом добавил: – Если, конечно, не хочешь остаться без мошонки.
– Ты можешь мне объяснить, что происходит?
– А что тут объяснять, Яков Степаныч. Считай, что ты уже покойник, такова воля нашего хозяина.
Баринов так и стоял с расстегнутыми штанами, не смея шевельнуть пальцем.
– Послушай, Семен, не дури! Я тебе денег дам. Много денег. Гаврилову скажешь, что кокнул меня, в лесу закопал… А я уеду из Питера, и мы забудем обо всем…
– Я ведь не жадный. Мне ведь вполне хватит оклада начальника службы безопасности «Петротранса». Сколько ты получал в месяц? Пять-десять тысяч баксов? Вот и я столько буду иметь. А шефа обманывать я не хочу. Он мне на твой счет четкие ЦУ дал.
– Послушай, Семен, неужели ты забыл, что всем обязан только мне! Не будь меня, ты бы до сих пор в своей воинской части красным уголком заведовал!
– Вот что я давно хотел тебе сказать, Яша, да как-то все не подворачивался случай. Ненавижу я тебя вместе с твоей заботой обо мне! И мне очень приятно сознавать, что ты так и сдохнешь со спущенными штанами.
– Семен…
– Спектакль закончился, полковник, – усмехнулся Хруль.
Он поднял руку, и «глок» трижды выстрелил. Раздались негромкие хлопки, как будто кто-то закрыл дверцу
Пауза затянулась. Начальник городского управления внутренних дел генерал-лейтенант Лысенков постукивал пальцами по краю стола, нервно выбивая дробь. Решение давалось ему нелегко.
– Здесь не может быть ошибки. Сам понимаешь, такое дело… непростое, если что, хлопот потом не оберешься – все-таки сын Гаврилова.
– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант, у меня кроме данных оперативной разработки имеются видеозаписи службы наружного наблюдения, результаты криминологических экспертиз. Сомнений нет. По крайней мере три эпизода ему лично инкриминировали.
Генерал понимающе качнул головой:
– Да ты садись, Жарков, чего вытянулся, как солдат-первогодок, слава богу, уже майор!
– Спасибо, – произнес Гриша Жарков и опустился на предложенный ему стул.
Генерал-лейтенант Лысенков взял со стола увесистый рапорт Жаркова и принялся его листать.
– Здесь у тебя все имеется?..
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Факт за фактом. В разработку он попал еще в прошлом году. Как вы знаете, операция была секретная и проходила под кодовым названием «Корона».
– Помню, помню, – отмахнулся генерал. – Только я никак не предполагал, что наша операция может зайти столь далеко. Значит, из всего этого следует, что организатором нашумевших убийств был руководитель «Петротранса» Андрей Антонович Гаврилов?
– Точно так, товарищ генерал-лейтенант.
– Я наслышан, Жарков, о твоей дотошности, знаю, как ты умеешь рыть землю носом, иначе не поддерживал бы тебя и не выдвигал… Но ты хоть понимаешь, чем это пахнет? Гаврилов – фигура очень серьезная. Если что не так, твоя голова полетит в первую очередь. А моя – во вторую. Ну я-то ладно, свое уже отслужил, а тебя ведь без содержания могут и пнуть, да еще волчий билет в задницу воткнуть.
Генерал по-отечески посмотрел на молодого майора, и тому вдруг стало ясно, что мягкая, интеллигентная внешность Лысенкова обманчива: откроет генерал пасть и проглотит любого, даже не поперхнувшись.
Григорий Алексеевич выдержал суровый взгляд и произнес с достоинством:
– Ошибки быть не может. Скорее всего, ошибся наш мэр, давший зеленый свет такому проходимцу.
– Вот ты куда метишь! – крякнул генерал. – Ладно, кроме меня, тебя никто не слышит, а я свой человек.
Несмотря на внешнюю мягкость и обходительность, характер у генерал-лейтенанта был по-настоящему бойцовый. День без боя он считал напрасно прожитым, и, как правило, жертву себе он выбирал крупную – под стать своему калибру. Что касается Андрея Антоновича Гаврилова, то Лысенков давно уже к нему примеривался: не терпелось ему схватить этого папенькиного сынка за нечистую руку да и подвести к стенке… Генерал за тридцатилетнюю милицейскую карьеру слопал не одну дюжину больших начальников, которые воровали по-крупному. Свои блистательные победы он описывал в блокноте. Примерно таким же образом поступает снайпер, делая после всякого удачного выстрела зарубки на прикладе.