Питер Пэн и Ловцы звёзд
Шрифт:
— Эй, вы там! — заорал часовой. — А ну, стойте!
Молли потащила Питера к трапу.
— Давай! — сказала она, добравшись до трапа, и стала быстро подниматься наверх.
Питер двинулся следом. У него голова шла кругом: он думал про летающую крысу и зеленые светящиеся глаза, которые видел в темноте.
Зеленые глаза.
У Молли были зеленые глаза.
Часовой внизу по-прежнему вопил, требуя, чтобы они остановились. Питер взглянул на лестничный проем, ведущий на палубу, но Молли схватила его за руку, отворила
— Молли, — произнес Питер, — что за…
Но Молли закрыла ему рот ладонью, заставив таким образом замолчать. Она кивком указала в сторону двери. Питер услышал топот башмаков — они прогрохотали вниз по лестнице, потом мимо двери каюты. Больших, тяжелых башмаков.
«Это тот тип с кнутом, — подумал Питер. — Малыш Дик».
Молли бесшумно приоткрыла дверь в тот самый момент, когда макушка здоровяка исчезла в люке.
— Уходи, — попросила Молли, подталкивая Питера к выходу. — Иди, пока Сланк не явился.
— Ладно, иду, — сказал Питер. — Но что это было?..
— Сейчас не время, — отозвалась Молли. — На вот, возьми.
Она повернулась, схватила с комодика какой-то сверток, завернутый в коричневую бумагу, и сунула Питеру в руки.
— А теперь уходи!
Питер услышал доносящийся с палубы топот еще одних башмаков. Подхватив сверток, он опрометью взлетел по лестнице и, пригибаясь, помчался вдоль поручней правого борта. Позади послышались новые вопли. Один из голосов принадлежал Сланку. Но Питер никого не встретил и без помех добрался до трапа, ведущего в их отсек. Он быстро спустился и с огромным облегчением нырнул в отведенную им тесную каморку — в этот миг она показалась ему почти симпатичной.
Джимми сел.
— Питер, — сказал он, — ты вернулся.
Питер, тяжело дыша, опустился на пол. Сердце колотилось так, словно вот-вот выскочит из груди.
— Что случилось? — спросил Прентис.
— Эй, с тобой все нормально? — поинтересовался Томас. — Ты какой-то перепуганный.
— Ничего я не перепуганный, — чересчур поспешно отозвался Питер.
— Что случилось? — снова спросил Прентис.
— Ну, — сказал Питер, плохо понимая, что можно рассказать, во что мальчишки поверят, — там была эта комната, и…
— Ты еду принес? — перебил его Толстый Тэд.
— Ну, — сказал Питер, — я как раз…
— Принес! — воскликнул Толстый Тэд. Он заметил сверток и выхватил его из рук Питера. — Ты добыл еду!
— Но это…
На этот раз Питеру не дали договорить восторженные крики мальчишек: Толстый Тэд разорвал коричневую бумагу и победно извлек оттуда буханку хлеба.
— Питер! — воскликнул Джимми. — Ты достал еду!
— Ну, да, — невозмутимо отозвался
Им с трудом удалось отнять буханку у Толстого Тэда и поделить на пять частей. Они могли бы съесть и несколько таких буханок, но все-таки им удалось утолить самый лютый голод, и, подобрав последние крошки, мальчишки быстро уснули.
Все, кроме Питера. Он беспокойно ворочался, вспоминая странное приключение в трюме, и его мучили бесчисленные вопросы.
Как так получилось, что крыса летала? Что творилось в трюме? Чьи глаза он видел в темноте? Почему Молли оказалась там, внизу? Уж не ее ли глаза он видел? Наверняка ее! Но как глаза человека могут светиться в темноте? И как, как крыса могла летать?
Чем больше Питер размышлял над всем этим, тем крепче становилась его уверенность, что ответы, каковы бы они ни были, как-то связаны с сундуком, тем самым сундуком, из-за которого тот матрос так странно вел себя в день отплытия. Питер снова и снова прокручивал эти события в памяти, пытаясь припомнить, не видел ли он в трюме еще чего-нибудь, потом все-таки решил: нет, ничего. Только сундук. Именно из-за него там выставили охрану.
«И я непременно выясню, что находится в этом сундуке».
ГЛАВА 8
По воле волн
Престон и Харбакл лежали на дне шлюпки. Руки и ноги у них были связаны за спиной, и толстяки напоминали двух пухленьких лошадок-качалок. Их положение — связанные, с кляпом во рту, брошенные посреди моря без пищи и воды — было скверным с самого начала, а теперь еще больше ухудшилось.
Они уже некоторое время дрейфовали по волнам, и каждый из матросов предпринял не одну тщетную попытку освободиться от веревок. А теперь Престон, уставший от этих стараний, увидел, что уровень воды в лодке повысился.
Шлюпка протекала.
«Все ясно, — подумал Прентис. — Так Черный Ус и дал бы нам хорошую шлюпку».
Он осмотрелся и увидел, что шлюпка сильно осела, а когда волны покачивали ее, вода время от времени плескала через борт.
В общем, лодка шла ко дну.
«Я тону», — подумал Престон. На миг он горько пожалел, что не проводил больше времени со своей драгоценной женушкой. Но сожаление мигом рассеялось, когда он вспомнил, что на самом деле и в море-то ушел потому, что терпеть не мог свою драгоценную женушку.
Вода в шлюпке определенно поднялась выше. Престон, не самый выдающийся на свете мыслитель, изо всех сил пытался придумать хоть какой-нибудь план. Но тут он услышал, как Харбакл, лежащий на носу шлюпки, что-то промычал сквозь кляп.
Это прозвучало примерно как «ы-ы-ы-х!».
Престон вытянул шею и посмотрел на товарища, настойчиво таращившегося на него.
— Гы-ы-ы-ы-х! — произнес Харбакл, многозначительно поднимая брови.
Престон понял: Харбакл пытается что-то ему сказать.