Питер Пэн в Кенсингтонском Саду (др. перевод)
Шрифт:
— То есть не поцелуй, — быстро поправилась Мейми, — а наперсток.
— А что это? — спросил Питер.
— Вот что, — сказала девочка и поцеловала его.
— Что ж, мне бы хотелось подарить тебе наперсток, — серьезно сказал Питер. Так он и сделал. Он подарил ей много наперстков, а потом ему в голову пришла замечательная идея.
— Мейми, выходи за меня замуж, — предложил он.
Надо сказать, как это пи странно, но точно такая идея в то же самое время пришла и к Мейми.
—
— Хватит, если сесть поплотней друг к другу, — ответил Питер.
— Наверное, птицы будут недовольны?
На это Питер заверил Мейми, что птицы будут счастливы ее принять, хотя я лично в этом несколько сомневаюсь. Еще он добавил, что зимой птиц мало…
— Правда, — неохотно признал он, — им может понравиться твоя одежда.
Мысль, что придется расстаться с одеждой, возмутила Мейми.
— Просто они всегда думают о своих гнездах, — извиняющимся тоном объяснил Питер, — а некоторые кусочки твоей одежды, — он потрогал рукой мех шубки, — просто сведут их с ума.
— Свой мех я не отдам, — решительно сказала Мейми.
— Нет, конечно же нет, — согласился Питер, продолжая, однако, в восхищении его поглаживать. — А знаешь, Мейми, почему я люблю тебя? Потому что ты похожа на красивое гнездо.
От этих слов Мейми почувствовала себя неловко.
— По-моему, сейчас ты говоришь скорее как птица, чем как человек, — сказала она, отступая назад. Питер и впрямь даже походил сейчас на птицу. — В конце концов, — продолжала она, — ты ведь только Серединка на Половинку. — Тут Мейми почувствовала, насколько сильно она его задела, и поспешила добавить: — Но это, должно быть, очень здорово.
— Так пойдем со мной, милая Мейми, и ты станешь такой же, — упрашивал ее Питер. Приближалось Время Открытия Ворот. Они отправились к его лодке.
— А ты совсем и не похожа на гнездо, — прошептал Питер, желая сказать ей что-нибудь приятное.
— Правда? А жаль. Мне бы очень хотелось на него походить, — ответила Мейми с чисто женской непоследовательностью. — К тому же, дорогой Питер, хотя я и не могу отдать птицам свой мех, я бы не возражала, если бы они свили гнездо прямо на нем. Представляю себе: у меня на шее — гнездо с пестрыми яичками! Как это было бы чудесно!
Когда они подходили к озеру, Мейми охватила легкая дрожь.
— Конечно же, я часто, очень часто буду навещать маму, — сказала она. — Я вовсе не собираюсь прощаться с ней навсегда, вовсе нет.
— Конечно, не навсегда, — подтвердил Питер. Однако в глубине души он знал, что все может быть совсем не так, как Мейми думает. И он бы сказал ей об этом, если бы не боялся потерять ее. А он очень
Но даже когда Мейми увидела лодку и была поражена ее красотой, она продолжала с волнением говорить о своей маме.
— Ты ведь прекрасно знаешь, Питер, что я ни за что бы не согласилась пойти, если бы не была абсолютно уверена, что смогу вернуться к маме, как только захочу. Ведь это так, Питер? Скажи же!
Он подтвердил, что это так, но больше не смел смотреть ей в глаза.
— А ты уверена, что твоя мама всегда будет ждать тебя? — угрюмо спросил он.
— Чтобы — моя мама — меня — не ждала? Как тебе такое могло прийти в голову? — воскликнула Мейми, и ее лицо вспыхнуло.
— А она не закроет перед тобой дверь? — хриплым голосом спросил Питер.
— Дверь всегда, всегда будет открытой, — ответила Мейми, — и мама будет ждать меня около нее.
— Что ж, если ты так в этом уверена, — сказал Питер с некоторой жестокостью, — садись в лодку! — И он помог Мейми ступить в Дроздиное Гнездо.
— Но почему ты не смотришь мне в глаза, Питер? — спросила она, беря его за руку.
Питер хотел уйти от ее взгляда, хотел оттолкнуть лодку от берега, но потом что-то комом подступило к его горлу, и он, выскочив из лодки, с потерянным видом уселся на снегу.
Мейми подошла к нему.
— Питер, дорогой, что с тобой? — спрашивала она, не понимая, в чем дело.
— О Мейми, — воскликнул Питер, — с моей стороны нечестно брать тебя с собой, ведь я-то знаю, что ты не сможешь вернуться! Твоя мама, — тут комок снова подступил к его горлу, — ты не знаешь их так, как знаю я.
И он рассказал печальную историю о том, как он наткнулся на закрытое окно. Мейми слушала едва дыша.
— Но моя мама, — возражала она. — МОЯ мама…
— Да, и она тоже, — перебил ее Питер. — Мамы все одинаковы. Может быть, она уже подыскивает себе нового ребеночка.
Мейми пришла в ужас.
— Нет, этого не может быть, я не верю! Просто твоя мама осталась одна, когда ты улетел, а у моей есть Тони, и, конечно же, ей одного хватит!
— Ты бы видела письма, которые Соломон получает от женщин, уже имеющих шестерых, — отвечал Питер с горечью.
И тут они услышали скрип ворот во всех концах Сада. Наступил Час Открытия Ворот. Питер Пэн, испуганно оглянувшись, прыгнул в лодку. Он знал, что Мейми не пойдет с ним, и изо всех сил старался сдержать слезы. Зато Мейми рыдала в полный голос.