Питер Пэн в Кенсингтонском Саду
Шрифт:
Каждая невеста имела право на такой свадебный подарок от Королевы. У Брауни была единственная просьба – чтобы Мейми даровали жизнь.
– Что угодно, только не это, – вскричала раздосадованная Королева, и все придворные эхом повторили ее слова. Но когда они услышали, при каких обстоятельствах Брауни свела знакомство с Мейми, феи и эльфы огласили окрестности троекратным «ура» в честь благородного человеческого существа. В строгом боевом порядке они двинулись вслед за Мейми, чтобы выразить ей свою благодарность. Королева и ее советник, Лорд Чемберлен, возглавляли шествие, а над ними вилась живая гирлянда из светлячков.
И хотя девочка спокойно лежала глубоко под снегом на Фиговой аллее, отблагодарить ее представлялось совершенно невозможным, потому что никто не мог ее разбудить.
Волшебный народец все же попытался поприветствовать девочку – юный король залез к ней на плечо и зачитал длинную речь, но она не услышала ни слова. Тогда феи и эльфы освободили Мейми от снега, но вскоре ее снова замело. Тут они встревожились не на шутку. Все поняли, что человечьему ребенку угрожает страшная опасность – замерзнуть насмерть! Эльфы предприняли героическую попытку отнести девочку в защищенное место, но – увы! – она была слишком тяжелой даже для непобедимой армии Ее Величества. И вот уже некоторые дамы начали печально сморкаться в свои платочки, как вдруг купидонам пришла в головы гениальная идея:
– Постройте вокруг нее домик!
И, конечно, именно теперь всем стало ясно, что это – как раз то, что каждый из них имел в виду, и, более того, это – единственное, что спасет несчастного ребенка от неминуемой гибели! Моментально сотня эльфов-дровосеков оседлала ветки ближайших деревьев, архитекторы забегали вокруг Мейми, снимая мерки, тут же у ее ног была расчищена стройплощадка, семьдесят пять каменщиков притащили камень для фундамента, и Королева торжественно заложила его. Словно в волшебном сне вокруг Мейми выросли строительные леса, ночной Сад огласился стуком топоров, визгом пил и рокотом отбойных молотков. Вы бы не успели и глазом моргнуть, как чудесный домик был готов, крыша покрыта черепицей, окна застеклены…
Получился он как раз по размеру Мейми. Одна ее рука была откинута во сне, но это ничуть не смутило строителей. Более того, это дало феям и эльфам прекрасную возможность пристроить к домику веранду с цветными окошками, прикрыв заодно и руку от непогоды. Правда, окошки в домике были размером с картинку в детской книжке, а дверь – меньше форточки в человеческом доме. Маленькие существа бурно радовались собственной сообразительности. Не в силах остановиться, они добавляли к домику новые и новые детали.
Двое юных и прекрасных, как рыцари в Энциклопедии, эльфов залезли на крышу и приладили там трубу.
– Боюсь, что это все, – грустно сказал один из них.
– Ну нет, – возразили двое других эльфов. Они в свою очередь забрались на крышу и запустили в трубу дымок. – Вот теперь закончено, – сказали они.
– Не совсем, – заметил светлячок. – Если девочка проснется, то испугается темноты. Я буду ее ночником.
– Минуточку, – окликнул его иностранный эльф, китайский купец, – я приготовлю вам исключительно душистое ламповое масло.
Теперь, увы, дело было сделано.
Впрочем, нет! Подождите!
– Как можно было забыть о колокольчике у двери? – возмутился литейщик. И он навесил звонкий латунный колокольчик.
– Как же – все! Как может быть «все», я вас спрашиваю? – негодующе вопрошал водопроводчик, – Ведь еще не подведена горячая и холодная вода! – И он подключил воду.
Подошла бригада садовников с семенами, саженцами, луковицами и клубнями. С лопатами, лейками, газонокосилками и покрытием для теплиц. И вот справа от террасы раскинулся цветник, а слева – огород. Не прошло и пяти минут, как все буйно расцвело.
О! Теперь волшебный домик был чарующе прекрасен! И тут всем стало ясно, что дело подошло к концу. Феи стали неохотно расходиться. Они вспомнили, что бал не закончен, и это их немного утешило. Последней уходила – угадайте кто? – конечно, Брауни, Юная Герцогиня. Она отстала на секундочку от своего влюбленного мужа, взлетела на крышу и спустила вниз по дымоходу самый чудесный сон для Мейми.
Всю ночь удивительный домик простоял в Кенсинг-тонском Саду, охраняя покой Мейми. Она досмотрела волшебный сон и проснулась от робкого стука. Это новорожденное утро стучалось в ее окно. Потом она опять провалилась в сладкий сон и сквозь дрему позвала: «Тони!» Поскольку Тони не отозвался, она резко села, упершись головой в крышу, и домик открылся, как коробка с рождественским подарком. Каково же было изумление Мейми, когда она увидела Кенсингтонский Сад, занесенный снегом! Он ни капельки не был похож на ее детскую. Он не был похож на детскую в такой степени, что девочка усомнилась, что она – это на самом деле она. Мейми ущипнула себя за щеку и взвизгнула от боли. Сомнений не оставалось – это была она, собственной персоной. Но как же она очутилась в таком восхитительном месте? Мейми перешагнула через стену и обернулась. И наконец-то разглядела свой ночной приют.
– Боже, какое чудо!
Возможно, человеческий голос испугал домик, а может быть, он понял, что его задача выполнена, только, пока Мейми восторгалась им, домик стал уменьшаться. Он съеживался так медленно, что Мейми сначала этого не заметила. Но вдруг она поняла, что домик явно маловат для нее. Он по-прежнему был целехонек, только размером не больше собачьей конуры. Потом окошки, труба на крыше, бочка под водосточной трубой, а также сад с огородом еще чуть-чуть уменьшились… И вот уже домик не больше коробки из-под торта! А снег продолжает наступать на него с четырех сторон. Хотя еще слышен звон колокольчика на ветру и розы цветут под окном, но свет светлячка уже меркнет в предутренней мгле.
– Домик, миленький, не исчезай! – заплакала Мейми. Она упала на колени, потому что теперь домик был не больше катушки для ниток. Но едва Мейми протянула к нему ладошки, сугробы зимнего Кенсингтонского Сада сомкнулись. Вокруг не было ничего, кроме гладкого, не тронутого следами снежного покрывала.
Мейми с досады принялась топать ножками (она знала, что это недопустимое поведение, но ведь рядом не было никого, кто мог бы НЕ ДОПУСТИТЬ!). Потом она уткнулась лицом в ладони и горько заплакала. Поскольку горе ее было БЕЗМЕРНО, то и плакать она собиралась как минимум ВЕЧНОСТЬ. Но вдруг она услышала чей-то сочувственный голосок: