Питер, Поль и я
Шрифт:
— Опять ты вляпалась, мама! — воскликнул он, а я поспешно оглянулась, заметила за собой маленькие липкие следы и улыбнулась Питеру.
— Это соседский пес, — пояснила я. — Он арендовал дом вместе с нами и спит с Сэмом.
С этими словами я отправилась в холл, чтобы снять босоножки и подтереть пол. У меня руки чесались прикончить пса, но мне не хотелось, чтобы Питер решил, будто я ненавижу собак. А вдруг он заядлый собаковод? Мне хотелось, чтобы ему нравилось во мне абсолютно все. А почему, собственно? Какая разница, ненавидит он меня или обожает?
Я предложила Питеру вина, но он выпил пакетик «Доктора Пеппера», и мы поговорили на кухне, пока дети досматривали свое шоу в гостиной. В конце концов я поднялась к себе в спальню, разбудила няню и заплатила ей за визит. Питер предложил подвезти ее до дома, но она сказала, что приехала на своей машине. После того как она укатила, мы немного постояли на крыльце, и Питер пригласил меня поиграть с ним в теннис на следующее утро. Я честно призналась, что теннисистка я довольно посредственная, если не сказать хуже. В ответ Питер заявил, что он тоже не Джимми Коннорс. В нем поразительным образом сочетались скромность и уверенность в себе. Похоже, он в полном ладу с самим собой. Что ж, у него имеются для этого все основания. Он хорош собой, умен и приятен в общении. И у него есть работа, что тоже немаловажно. Он сказал, что заедет за мной в пол-одиннадцатого.
— Если хотите, можем взять с собой детей. Они поиграют на другом корте, или сыграем парами.
— Да, это было бы чудесно, — с сомнением произнесла я.
Но выхода не было. Мне просто некуда их деть. Няня завтра работает весь день. Придется взять их с собой.
Он уехал в своем серебристом «ягуаре», а я вернулась в дом, выключила телевизор и напомнила детям, что пора укладываться спать. После этого дог послушно потрусил в комнату Сэма, гораздо быстрее ее хозяина. А Шарлотта упорно продолжала торчать в комнате — ей не терпелось высказать свое мнение о Питере. Можно себе представить, как я желала его услышать.
— Какой он старомодный, — заявила она с нескрываемым презрением, в то время как я разрывалась между желанием броситься на его защиту и сделать вид, что мне безразличны ее слова.
Нет, мне так и так не выпутаться. Если я стану защищать Питера, это лишь распалит ее любопытство и она накинется на него с удвоенным пылом.
— Почему? — небрежно спросила я, снимая бирюзовые бусы. Мне он вовсе не казался старомодным. Совсем наоборот.
— Но он же носит «Гуччи»!
А что он должен носить? Армейские ботинки или кроссовки «Найк»? Я ничего не имела против туфель «Гуччи», а также голубой рубашки и белых джинсов. На мой взгляд, он выглядел просто классно: аккуратно и мужественно. Словом, меня вполне устраивал его наряд.
— Он к тебе подлизывается, мама. Он хочет тебя использовать.
Интересное наблюдение. Но ведь
— Он всего лишь пригласил меня пообедать, Шэр. Ему не нужна справка о моих доходах. И как можно быть такой циничной в твоем возрасте?
Неужели она научилась этому от меня? Слушая дочь, я чувствовала себя виноватой. Наверное, я чересчур вольно отзывалась в ее присутствии о Роджере. Но он заслужил это. А Питер нет. Однако это был только пробный обмен выстрелами.
— Он что, голубой? — с интересом осведомился Сэм. Он недавно узнал все остальные значения этого слова и теперь употреблял его при каждом удобном случае.
Я поспешила заверить его в обратном.
— А что, все может быть, — услужливо подхватила Шарлотта. — Думаю, именно поэтому жена от него и ушла.
Господи, она учит меня жить. Просто вторая мама!
— Откуда ты знаешь, что это она от него ушла? — огрызнулась я в порядке самообороны.
— Неужели оноставил ее?! — гневно воскликнула она, вставая на защиту женских прав, — Жанна д'Арк с «Доктором Пеппером» в руке вместо меча.
— Я понятия не имею, кто от кого ушел. К тому же это не наше дело. Да, кстати, — добавила я с нарочитой небрежностью, — мы с ним завтра утром поедем на теннисный корт.
— Что?— взвизгнула Шарлотта. Я в это время заталкивала Сэма и его ненаглядного пса в комнату. Она проследовала за мной в мою спальню — я совсем забыла, что мы по-прежнему спим в одной постели. — Терпеть не могу теннис!
— Неправда. Вчера ты весь день играла на корте.
Очко в мою пользу. Но ненадолго. Она быстро сориентировалась.
— Это совсем другое. Я играла с ровесниками. Мама, он же старик! А вдруг у него случится сердечный приступ и он умрет прямо на корте? — с надеждой добавила она.
— Не думаю. Судя по всему, он протянет пару сетов. Мы его живо одолеем.
— Я никуда не пойду. — Шарлотта села на постель и бросила на меня сердитый взгляд.
Я готова была ее придушить — меня остановил только страх угодить за решетку.
— Поговорим об этом утром, — холодно промолвила я, направилась в ванную и прикрыла за собой дверь.
Оставшись одна, я посмотрела в зеркало. Господи, что я делаю? Кто этот человек? И почему я так хочу, чтобы он понравился моим детям? Сходила на два рандеву и уже пытаюсь навязать его общество Сэму и Шарлотте. Все опасные признаки налицо. История действительно устрашающая. Вполне возможно, Шарлотта права. Мне, наверное, следует утром отказаться от приглашения. Если мои дети ненавидят его лютой ненавистью, какой смысл продолжать с ним романтические отношения? Ну вот, только этого не хватало! Я крепко зажмурилась и поплескала холодной водой в лицо, чтобы изгнать из своей головы крамольные мысли. Я уже видела, как львы в Колизее облизываются в предвкушении сытного обеда.