Питер
Шрифт:
— Не… не стреляй!
— Куда ты меня собрался сдавать, а?! — Иван переключил предохранитель, положил палец на спуск.
— Что?!
— Куда вести меня собрался?!
Рот растянулся в удивленной полуулыбке-полугримасе.
— Так ты же сам хотел?
Пам-пара-пам. Мои любимые конфеты: бато-ончики.
— Куда хотел? — теперь Иван раскрыл рот. — В камеру?!
Мужик заморгал.
— Какую камеру? Ты же сам просил провести тебя в обход Восстания на синюю ветку! Через Сампсониевскую и Ботаническую. Я, блин зараза, не напрашивался.
— Я? — Иван заломил бровь. Действительно, что ли? Он чуть сдвинул ствол автомата в сторону.
— А кто? — удивился мужик. — Ну ты и псих! Допился до белочки, да? Говорил я тебе вчера, много не пей. Нам пешком топать до фига и больше.
Вот оно что.
Иван подумал, встал. Поставил «абакан» на предохранитель. Башка трещала уже не так сильно. Вот что хороший выплеск адреналина делает. Резко оздоровляет организм.
Иван посмотрел на рыжего и протянул руку.
— Вставай, — велел он. — Как твое ничего?
Через два часа, подписав договор у коменданта Выборгской, худого остроносого старичка в вязаной телогрейке, и наскоро перекусив, они выступили в поход.
Иван шел и мучился от похмелья.
— Эти станции собирались строить, но так и не построили, — рассказывал Виолатор, шагая в темноту. — Сампсониевская и Ботаническая. Сладкая парочка. Но тоннели сделали. Еще должна была быть станция Средний проспект, это переход на Васю.
— Я знаю, — сказал Иван. Башка трещала немилосердно. — То есть… я слышал об этом.
Вил качнул головой.
— Ее тоже не построили. Даже тоннель не довели до нее. Зато на Васильевский остров оттуда можно попасть — если тоннели не затопило окончательно. Там был траволатор под Невой.
— Что было? — слово было своеобразное. Нечто среднее между «травма» и "эскалатор".
— Траволатор. Такой эскалатор — только не вверх или вниз, а по прямой. Бегущая дорожка. Встал себе и едешь. Но они, конечно, давно уже не работают…
Мысль добраться сразу до Василеостровской показалась Ивану заманчивой. Но что я там буду делать?
Таня. Иван прикрыл глаза, справляясь с головокружением.
Нет. Сначала — Шакил.
Еще в гостях у старика он выработал план. Соваться на Площадь Восстания — верная смерть. А вот на Невском у него есть друзья — тот же Шакилов. Надеюсь, с ним сейчас все в порядке, подумал Иван.
Известия о бойне на Восстания уже разошлись по всему метро.
Вернуться и остаться в живых — вот моя задача, думал Иван.
И отомстить.
Все просто.
Виолатор, сокращенно Вил, занимал на Выборгской одну из официальных должностей — вроде "путевого обходчика". Звучало красиво и так — по-старому. На самом деле его обязанностью было забалтывать приезжих — представляет опасность для станции, нет, а так же инспектировать местные гостиницы.
Такая легкая версия службы безопасности.
Иван усмехнулся.
Не
Познакомились они, когда Иван заливал местной сивухей последние новости — и как-то очень легко сошлись. Впрочем… Иван покрутил головой, разминая шею. В затылке застрял штырь — тупая боль после вчерашнего.
Впрочем, не последную роль в этой легкости принадлежала алкоголю.
Через пару часов они дошли до станции Черная речка. Станция была заброшенная, неизвестно почему — по крайней мере, Виолатор этого не знал. На станции горел огонь, люди в цветастых нарядах сидели вокруг костра. Иван сто лет уже не видел живого огня. В Альянсе за открытый огонь можно было крепко схлопотать.
Конечно, едко подумал Иван, если это не струя из огнемета.
От костра поднялся крупный мужчина в широкополой шляпе. Борода, усы с сединой. Смуглая кожа.
— Цыгане, — сказал Виолатор. — Подожди, я сейчас.
Он пошел навстречу мужику в шляпе, улыбаясь на полметро и раскидывая руки для объятий.
Мужик, однако, обниматься не пожелал. Что-то сказал рыжему сердитое и резкое, махнул рукой — иди, мол. Виолатор пытался возразить, но цыган повторил жест.
Иван ждал.
Виолатор вернулся — ничуть не обескураженный таким холодным приемом.
— Да понимаешь, ангелы не разрешают, — сказал Виолатор.
Петроградскую они прошли, практически не останавливаясь. Была это тихая и странная станция. И народ там был очень тихий и очень странный. Иван не понял, в чем дело, но среди жителей Петроградской он себя чувствовал совершенно чужим.
— Дендрофилы, — сказал Виолатор шепотом.
— Кто?
— Любители растений. — добавил он и больше ничего объяснять не стал. Впрочем, Ивану было, если честно, все равно. Да хоть филателисты! Все равно он не знал, что эти слова означают — что «дендрофилы», что «филателисты».
Да и наплевать.
Когда через несколько часов они дошли до поворота на Горьковскую, Виолатор наставил на Ивана «абакан».
— Что это значит? — спросил Иван с удивившим его самого спокойствием.
— Ты обещал мне заплатить, — сказал Виолатор. — Родненький, давай, плати.
— Верно.
— Отдай мне вторую половину. Дальше ты уж, извини, сам дойдешь.
— Да, — Иван кивнул. — Я понимаю.
Стараясь не делать резких движений, он вынул из сумки патроны и отсчитал положенное количество.
— Положи на землю.
Иван пожал плечами, сделал, как просил рыжий. Отступил на два шага. Виолатор быстро, даже не пересчитывая, закинул патроны в рюкзак. Поднялся.
— Ход вон там, — он высветил фонарем надпись над коллектором. — Удачи тебе, диггер.
— Откуда ты знаешь? — Иван замолчал.
Виолатор расплылся в довольной улыбке.
— А что, я вашего брата не видел? Вы даже ходите одинаково. Я же видел, как ты меня затылком «держал». Мне прямо нервозно становилось. Думал, заведешь меня куда и порешишь.