Питер
Шрифт:
— Привет, Гладыш, — сказал Иван. — Как ты?
Я попал. Не мог не попасть.
Сазонов наклонился над лежащим. Подсветил фонарем. Твою мать.
Перед ним, изогнувшись на ржавых рельсах, лежал какой-то совершенно незнакомый человек. Шапочка открывала светлые волосы.
Глаза человека были широко раскрыты. Рядышком с убитым лежал дешёвый однозарядный обрез.
Сазонов поднял брови.
Я подстрелил случайного прохожего? Забавно. Сазонов дёрнулся,
Огляделся, держа фонарь. В следующее мгновение он вздрогнул так, что чуть не выронил его.
Где-то вдалеке зазвучали выстрелы.
Не тот туннель. Сазонов выругался. Я выбрал не тот туннель. Ошибка за ошибкой.
Впрочем, он подсветил мертвецу лицо. Зато, кажется, список преступлений Ивана Меркулова стал длиннее на одно немотивированное убийство.
Пора возвращаться. Докладывать генералу.
— Ван, — губы Гладыша шевельнулись, сложились в усмешку. — Командир. Я…
— Тихо, — сказал Иван. — Молчи.
— Не тот…
— Что? — Иван наклонился к лежащему. — Что ты говоришь?
— Не тот туннель, — сказал Гладыш. Редкие зубы обнажились в окровавленной улыбке. — Командир. Мне теперь в ад?
Иван покачал головой. Нет. Гладышев — убийца и маньяк. Но даже убийце и маньяку не помешает немного надежды.
— Хорошо, — сказал Гладыш и замер. Плоское, изрезанное морщинами лицо обмякло.
Чёрт.
Иван встал. Обернулся. Вдали мелькали лучи фонарей. Скоро здесь будут патрули Альянса.
Пора было идти на Сенную. Скрываться от правосудия.
— Ушёл, — сказал Мемов, провёл пальцем по губам — вправо, влево. Губы были сухие и растрескавшиеся. А всё нервы, нервы. — Сукин сын. Убил Орлова и ушёл. Сейчас он где? На Садовой-Сенной?
— Скорее всего, — Сазонов опять подошел к слоникам. Мемов с трудом подавил желание одернуть его. Успокойся.
— Нужно понять, что он будет делать.
— Думаю, он пойдёт на Ваську.
Мемов кивнул.
— Если он туда доберется, мы получим маленькую гражданскую войну. Василеостровцы бредят своей независимостью. А тут герой, вернувшийся из мёртвых.
— Ага, — сказал Сазонов.
Поднял слоника и изобразил им в воздухе скакуна. Тык-дык, тык-дык.
Придурок, подумал генерал почти с ненавистью.
Тык-дык, тык-дык. Скачет слоник.
— Оставь, пожалуйста, игрушку в покое, — генерал повысил голос. Сазонов шутливо отсалютовал. Слоник вернулся на место. — И слушай.
Мемов прошёлся по кабинету. Остановился перед той, старой картой, что видел ещё Иван — Альянс, Веган, цветные булавки. И мрачное будущее. А я ведь сказал ему правду, подумал генерал. Только Иван всё равно не поверил…
А когда поверит, будет поздно. Война уже начнется.
— Перекроем все станции Альянса.
– Главное, чтобы Иван не попал на Василеостровскую… Я приказал усилить охрану станций.
— Патрулей мало, — сказал Сазонов.
— Что ты имеешь в виду?
Сазонов с улыбкой покачал головой. Чему он радуется, интересно? — подумал Мемов с раздражением. Четыре трупа за день, из них один случайный прохожий, а он радуется.
— Он может найти другой ход на Ваську. Я с ним работал, не забывайте, генерал. Иван отличный диггер.
Мемов заложил руки за спину, качнулся с носка на пятку и обратно. Помолчал. Наконец поднял голову и посмотрел на Сазонова:
— И что ты предлагаешь?
Сазонов улыбнулся.
— Руби кабеля! Сворачивай!
— Давай, давай, живее. И тщательнее работаем, тщательнее! — подбадривал капитан солдат.
Ручка привода ходила вверх-вниз. Огромная квадратная гермодверь, медленно, величественно сдвинулась и начала неторопливо, по миллиметру, закрываться.
— Не укладываемся в норматив, Фенченко! — крикнул он одному из солдат. — Что ты будешь делать, если угроза наводнения, а? Оно тебя ждать не станет. Работай ручкой, работай. Туда-сюда, туда-сюда. Навыки-то есть? Каждую ночь ведь тренируешься!
Солдаты хохотали. Гермодверь медленно, неумолимо вставала поперек туннеля, наглухо закрывая путь.
— Солдатик, что же это делается? Что же это, а?!
Караванщица, ехавшая на Василеостровскую с мужем и грузом тканей, подбежала к командиру.
— Блокада, — сухо сказал «солдатик», которому минул уже четвертый десяток. — Поворачивайте на Адмиралку, мадам, здесь больше прохода не будет. — Он помолчал и добавил: — Угроза затопления, ясно?
Он вернулся к солдатам. Давай, давай. Те уже соревновались, кто лучше сделает «вверх-вниз». Гермодверь неумолимо закрывалась.
— Будем васькиных голодом морить, — сказал он сержанту. Помолчал, наконец осознав сам, что на самом деле происходит. — Совсем долбанулись наши начальники. Детей-то за что?
Известия о блокаде Василеостровской достигли ушей Ивана на следующий день. К этому времени заговорщики собрались на Сенной, в снятой на время гостиничной комнате. Дороговато, но уединение важнее.
Садовая-Сенная-Спасская не выдаёт Альянсу преступников.
А если хорошенько заплатить, то Садовая-Спасская даёт возможность преступникам даже сделать один телефонный звонок.