Питерский Шерлок. Знакомство
Шрифт:
Я отрицательно покачал головой.
– Да нет, обычная молодая женщина, расстроенная… Она, кстати, клинический фармаколог. Поэтому, наверное, про яды и думает, – усмехнулся я. – А мы ее пропускали в реанимационный зал к мужу. Антибиотики выписывали дефицитные. Сочувствовали ей… А она нас впутала в такую историю!
Наталья Олеговна неожиданно усмехнулась. И, видя мой удивленный взгляд, пояснила:
– Дело в том, что как раз вчера вечером я познакомилась с молодым человеком, который еще моложе нашего следователя… Так вот, на мой вопрос, чем он занимается, ответил буквально следующее: «распутываю
Я заулыбался. Да-а… Наталья Олеговна – незаурядная женщина.
– Где это вы с такими личностями знакомитесь?
– Не поверите, на тренировке. Мой спарринг-партнер не пришел, а тут как раз появляется этот юноша. Он впервые решил познакомиться с тхэквондо. У него неплохая подготовка, но в другом виде борьбы.
– И как? – заинтересовался я, поражаясь ее увлечениям. – Кто победил?
– Дружба, – улыбнулась Наталья Олеговна. – После тренировки мы пообщались. Я сказала, что работаю доктором, и спросила, чем он занимается. Тут-то он мне и поведал про свои таланты. И дал визитку. На самом деле, он произвел на меня весьма приятное впечатление. К чему я это рассказываю… – Она покопалась в сумочке и вытащила яркую визитную карточку. – Он что-то вроде частного детектива. Может быть, вы ему позвоните? – и, предупреждая мой вопрос, пояснила: – Мне бы не хотелось самой звонить, а то он еще решит, что я с ним роман собираюсь завести.
Я пообещал связаться с ним.
Я брел к себе на отделение и ощущал, как страшная обида накрывает меня, окатывая, как морская волна, с ног до головы и заставляя забыть и про детектива, и про его визитку. Автоматически отвечая на ходу на приветствия коллег, я вспоминал, как мы реанимировали этого Яблочкова, как все две недели, что он лежал у нас, мы возились с ним, передавали утренней смене «с рук на руки», начиная обход с него, а не по порядку, как обычно, как искренне радовались положительной динамике… Словом, если древние египтяне правы, и «дыхание жизни – в справедливости», то у меня должно было возникнуть апноэ – остановка дыхания.
В реанимации меня встретила старшая сестра.
– Что вы опять натворили? – поинтересовалась она, буравя меня своими черными глазами.
– Убийство, халатность, мздоимство, – хмуро ответил я, пытаясь ее обойти.
– Дошутитесь, доктор! – пророчествовала медсестра. – Вы в курсе, что приходил мужик из следственного комитета, изъял историю и записал фамилии всей вашей смены? С того дежурства, когда доктор помер.
– Петля затягивается, – пробормотал я и ринулся в реанимационный зал: пусть водоворот работы затянет меня так, чтобы некогда было думать про обиды, отравления и обвинения.
Но увы, оттого что я забыл про них, проблемы никуда не делись. И когда я, сунув руку в карман, наткнулся на визитку частного детектива, то разом вспомнил всё и поморщился, словно от зубной боли. Погрузившись в мрачные мысли, я с раздражением разглядывал красных драконов на черном фоне и золотые вычурные буквы: «Арсений Строганов».
Тем временем из операционной вернулся заведующий. Сварив кофе, он позвал меня в ординаторскую.
– Как пообщались со следователем? – спокойным тоном поинтересовался он. Впрочем, во взгляде была заметна тревога.
– На
– Ни хрена себе! Вы не шутите? – шеф не отводил от меня изумленного взгляда, а рука с бутербродом застыла в воздухе.
– К сожалению, нет, – покачал я головой. – Затем, по словам жены, любовница вступила с нами в тайный сговор с целью убийства нашего пациента. И поскольку «сверху» были звонки, следственные органы теперь роют землю. Вот в двух словах о нашем общении. То, что это бред параноика, понятно. А то, что это еще и обидно, я промолчу.
– Это очень скверно, – помрачнел заведующий. – Я не столько про ваши эмоции, сколько про… Ладно! Про отравление – это, конечно, чушь…
– Нет, – я вздохнул. – Они обнаружили яд в мартини, который он пил в гостях у Ясновой. Яснова – это любовница, – пояснил я.
– Однако! – Шеф так и сидел с чашкой кофе в одной руке и с бутербродом в другой. – Значит, ишемический инсульт был вызван ядом? Но получается, что, проведя тромболизис, мы попали в точку? Тогда что мы сделали неправильно? Никаких признаков отравления у пациента не было. Расхождений на вскрытии, слава богу, тоже нет. Мне, правда, так и не ясна причина смерти…
– Мне тоже, – вставил я.
– Дальше. Надо будет переговорить с Пашей и Анжелой. Может быть, эта Яснова и правда делала им какие-то предложения? Лучше бы узнать об этом заранее. Я уверен, что допрашивать будут всех. По крайней мере тех, кто дежурил в тот день, не зря же следователь переписал фамилии из графика.
Я согласно кивнул.
– Что это у вас? – заинтересовался шеф, кивнув на красно-черно-золотую визитку, которую я продолжал машинально вертеть в руках.
– Да вот, Наталья Олеговна дала телефон своего спарринг-партнера и посоветовала связаться с ним. Вроде он может нам помочь, – пояснил я и пожал плечами. – Только не знаю, как и чем?
– Я бы позвонил, – заметил шеф. – Наталья Олеговна плохого не посоветует.
– Судя по этим рисункам, он или тинэйджер, или шизофреник, – я постучал ребром визитки по столу.
– Вот и спросите, – усмехнулся шеф.
После нескольких гудков я уже собирался повесить трубку, но мне все же ответили, причем тон у говорившего был весьма недовольный, а голос – словно у него живот скрутило или судорогой челюсти свело.
– Вам удобно говорить? – вежливо поинтересовался я. – Может, мне перезвонить?
– Говорить мне совсем неудобно, – последовал ответ, – но перезванивать не надо, я буду слушать. Вы кто?
«Душат его, что ли?» – подумал я про себя, а вслух представился и объяснил, кто дал мне его телефон.
– Да. Я понял, – просипел он. – Две секунды… Вот, теперь я вас слушаю! Просто я стоял на голове. Гимнастика, понимаете? Вы же доктор, так что должны знать, что приток крови к голове улучшает мыслительный процесс в мозге.
Мой мыслительный процесс немного затормозился от полученной информации. Но я не стал вставать на голову, а просто сел на стул. И стараясь ничего не упустить, рассказал о сложившейся ситуации.