Питомец «Ледового рая»
Шрифт:
– Послушай, Фирюза… Ксены непременно победят в первом же моем бою с ними, если ты не вызовешь сюда курсантку Светлану Чудинову. Ты ее знаешь?
– Конечно, знаю… то есть, в теме… Не положено!
– Что не положено?
– Не положено занимать интерком личными разговорами. – Коротышка усмехнулась.
Вот зараза!.. Издевается она, что ли?
Кирилл нахмурился.
– Послушай, Фирюза… Мне очень надо ее увидеть. Очень!
– Не положено.
Тьфу ты, стерва узкоглазая! Завидуешь, что ли, соратнице?..
Помощь пришла
– Эй, курсант! – позвал Кирилл. – Остановись-ка, пожалуйста. Дело есть. Срочной пожарности.
Парень остановился, обернулся, глянул на рукав Кирилла. Подсчитал нашивки и с готовностью вернулся. Во взгляде его появилось желание помочь старшему товарищу, пусть даже придется ради этого смотаться на Фобос.
Кирилл объяснил, что мотаться на Фобос не надо, а надо сообщить курсанту Светлане Чудиновой: ее, мол, ждет у входа в казарму старший товарищ. Обрезок оказался понятливым, ему не потребовалось объяснять, кто победит в первом Кирилловом бою.
– Сейчас позову, будьте добры подождать. – Обрезок молодцевато козырнул и ускакал внутрь казармы.
– Настойчивый вы, – пискнула Фирюза.
– Курсанту положено быть настойчивым по уставу, – сказал Кирилл. – Ты тоже на нужной траектории держишься. Одобряю!
Было видно, где Фирюза видит его одобрение, но вслух она, естественно, этого не произнесла.
– Служу человечеству! – пискнула она, выкатив глаза.
Кирилл решил, что это не издевка, а проявление благодарности старшему товарищу за похвалу. Впрочем, даже если это издевка, надо принять ее за благодарность старшему товарищу. Не дашь ведь метелке в лоб! Во всяком случае теперь, когда у него появилась Светлана, точно не дашь. Метелок можно любить и стыковать. Или не любить и стыковать. Но не бить их в лоб… Это даже в приюте не было принято.
– Эй, курсант! – послышался сзади грубый голос.
Кирилл обернулся.
Из казармы выскочил высокий и крепкий парень с длинными руками и погонами рядового. Впрочем, звание ефрейторов избранным этой роты присвоить еще попросту не успели – слишком мало времени прошло с начала службы. Потенциальные стукачи еще не успели настучать на своих товарищей, а разгильдяи – попасть в карцер.
– Не ты ли Светку Чудинову ждешь?
Берет непонятным образом держался у обрезка едва ли не на затылке.
– Не надо, Рик! – выскочила следом Светлана. Просияла карими глазами в сторону Кирилла. – Это мое дело.
Лицо у нее было розовым и смущенным. Берет на голове вовсе отсутствовал. Видно, торопилась выскочить на зов…
– Это не только твое дело! – прошипел Рик.
Кирилл подумал, что примерно таким же тоном разговаривает время от времени с Ксанкой ревнующий Спиря. Когда она ему позволяет, конечно…
– Отойдем-ка в сторонку, паренек! – продолжал Рик. – Разговор есть! Один на один!
Кирилл с трудом удержался,
Они двинулись в сторону санблока, над которым висела триконка «Надлежащая чистота для курсанта – готовность к бою!»
Интересно, кто автор? Вполне можно было обойтись и без слова «надлежащая»…
Триконка повернулась на сто восемьдесят градусов – с другой стороны было «Монстры любят грязь!»
Вот это уже много лучше. Коротко и точно!
Светлана бежала рядом, пытаясь схватить Рика за локоть:
– Ну, подожди! Нельзя же так!
– Почему нельзя? – удивился тот. – Я не впервые вижу здесь этого парня, и всякий раз ему нужна ты. – Он повернулся к Кириллу. – Слушай сюда, приятель! Это моя девушка, понял? Или как вы тут выражаетесь? Это моя метелка, и не тебе ее стыковать. Ясно?
– Ты его метелка? – спросил Кирилл Светлану.
– Я – ничья метелка, – сказала та, скривившись. – Я это я, сама по себе. Рик, ты ведешь себя неумно.
– Что ты говоришь? – удивился Рик. – По-моему, вчера я слышал от тебя совсем другие слова!
Вчера он слышал от нее другие слова…
Заходящее солнце из красного сделалось черным.
– Заруби себе на носу, приятель! – Рик продемонстрировал Кириллу огромный кулачище. – Еще раз увижу тебя в расположении нашего взвода… да нет, в расположении нашей роты, ты пожалеешь. Вопросы имеются?
Все вокруг стало угольно-черным. Закатилось за горизонт солнце, во мраке скрылась казарма с колдующей у интеркома Фирузой, исчез санкорпус с лозунгом двойного действия, пропала куда-то Светлана и ее настоятельные просьбы успокоиться. Осталось видимым только ненавистное лицо Рика.
– Так я не понял, ты понял? Рога обломаю.
– Я понял, – пробормотал, прищуриваясь, Кирилл. – Я все прекрасно понял, обрезок! А вот ты, похоже, не понял!
Ненависть, как нагонная волна, идущая из Маркизовой Лужи в застигнутый наводнением древний Питер, хлынула в сердце, разодрала его на пульсирующие части. Бесконечная сила влилась в стопы и кисти, стопы мгновенно превратились в пружины, а кисти – в молоты. Тело, обученное на многочисленных тренировках, бывшее единым целым физически, стало единым целым динамически, кулак вонзился в подбородок ненавистного врага и…
Что было дальше, он не помнил.
Когда пришел в себя, на нем висели четверо зеленых. Сердце колотилось как бешеное, в глазах расплывались огненные круги.
Рик лежал на траве, лицо у него было странным, неподвижным и каким-то скошенным вбок.
Кругом кричали:
– Он ему челюсть сломал…
– Крыша съехала у мужика!
– Хорошо, я сообразила, что они сейчас начнут драться.
– Все равно капрал тебе наряд врежет, потому что не пресекла.
– А как бы я пресекла? По мячикам им дала? Каждый из них меня одной рукой за воротник поднимет.