Пиво, эльфы, два стрельца
Шрифт:
Сегодня, и Эрн это точно знал, ключ никто не забирал. Однако утром, едва капитан перешагнул порог штаба, дежурный – младший офицер Бравс – сообщил, что господин Жезла ведет себя возбужденно: гоняет по камере пчелу и размахивает бутылкой горячительного от братьев Каберн.
А во время обеденного перерыва он носился по зданию и орал что-то непонятное. Потом несколько раз бегал в лес за пчелами и вот, наконец, напугал дежурного офицера до полусмерти. Собственно, дежурный доложил об этом всём, находясь в шкафу в кабинете капитана, куда спрятался в надежде скрыться от Жезла. Ожидания
Эрн приложил немалые усилия, чтобы спустить на тормозах эту выходку высоколобого сотрудника гвардии. Но младшего офицера это никоим образом не касалось. Капитан выдержал некоторую паузу, встал из-за стола, подошел к шкафу и постучал в дверь.
– Как это понимать, господин младший офицер? – спросил он дежурного.
– Не могу знать, господин капитан! – протараторил Бравс с плохо скрываемой дрожью в голосе. – Что-то опять выдумал! Или, чего хуже, усложнил!
– Речь не про Жезла, а про тебя, господин младший офицер. Испугался безобидного ученого?
Бравс высунул голову из шкафа.
– Я не… – виновато начал он, но капитан резко поднял руку вверх, призывая к молчанию.
– Что это за гвардеец, который теряет самообладание при виде лица в состоянии алкогольного опьянения?
Дежурный опустил глаза в пол.
– Тест на стрессоустойчивость завален, – капитан указал молодому человеку на дверь. – Потом решим, что с тобой делать. Свободен.
С того момента, как дежурный закрыл за собой дверь, прошло несколько часов, три встречи и полдюжины неотложных дел, а Эрн так и не понял, надо ли ему бояться похода в камеру Жезла и как пишется «стрессоустойчивость». «Не бояться» было просто, и в основном потому, что господин Жезла – ученый. И, как любой ученый, он вел себя подобным образом исключительно в тех случаях, когда придумал что-то новое или усложнил что-то старое. И это «что-то» вполне может послужить на благо гвардии и общества. «Бояться» было еще проще: миновало всего несколько часов, поэтому вероятнее всего это «что-то» еще не имеет законченный вид, а потому – опасно. Возможно даже взрывоопасно, а у капитана лишь недавно снова отросла борода.
Впрочем, рассудил он, осторожность в любом случае не помешает, а вот пользы от Жезла было гораздо больше, чем вреда. К тому же – он выглянул в окно, чтобы убедиться – дым с нижнего этажа не шел, медведи из стойл испуганно не выбегали, а здание не трясется.
«Значит, все в порядке».
– Жезла, ты зачем напугал дежурного? – спросил Эрн, открывая камеру номер четырнадцать.
Икола Жезла вскочил с места, наспех затягивая пояс халата.
– Я не пугал, – ученый состроил удивительно честные глаза. – Он испугался самостоятельно, без моей помощи.
Эрн покачал головой. «Ну да, ну да, – подумал он, – надеялся получить вразумительный ответ. Молодец, гвардии капитан Эрн, так держать».
– Пуглив… – начал было ученый, но вдруг опомнился. – О! Капитан, я вспомнил! У меня же отличная идея!
– Прекрасно. А пил ты на работе из каких соображений?
Жезла осекся.
– Сегодня
Капитан поморщился:
– Ладно, – он махнул рукой и присел на угол койки, – только, очень тебя прошу, помедленнее.
– Утром я выпил стакан вина и внезапно обнаружил, – Жезла принялся расхаживать по камере и, активно жестикулируя, рассказывать о своих изысканиях, – что ко мне залетела пчела. Прогнать ее было нечем, поэтому я попробовал громко орать и бегать! Это… не помогло.
«Какая досада», – подумал про себя Эрн.
– Потом, – продолжил тараторить Жезла, – решил стукнуть ее бутылкой!
«Мудрое, основательное решение».
– Тогда пчела полетела прямо на меня, и я попробовал ее сдуть!
«Неожиданно».
– И, Вы не поверите! Она закачалась и упала, но не умерла!
– Общество защиты прав пчел подаст Ее Светлости на тебя жалобу, – машинально съязвил капитан.
– Э… Общество защиты прав пчел? – переспросил Жезла. – А разве такое есть?
– Не имею представления, – ответил Эрн. – Готов поклясться, что за день могло появиться. Сам же знаешь, эти общества появляются как грибы после дождя. Людей порой хлебом не корми, а что-то усложнить – дай.
Жезла согласно кивнул.
– Это все? – уточнил капитан.
– Нет-нет! – Жезла опомнился [уже пятый раз за день], похлопал себя по халату и достал из кармана небольшую прозрачную банку, в каких продают варенье или снадобья. В куске ткани, плотно закрывающем банку, была проделана дырочка, в которую Жезла вставил стебель репейника. Внутри кружила пчела. – Дыхните в трубочку, господин капитан?
Повисла неловкая пауза.
– Серьезно?.. – после некоторых раздумий уточнил Эрн.
– Дыхните!
«Будь проклят тот день, когда я принимал Жезла в гвардию и не приставил к нему переводчика с ученого языка на человеческий.»
Эрн взял в руки баночку, повертел ее, вопросительно поглядывая на Жезла – у того огоньки в глазах отплясывали чечетку. Пчела тем временем спокойно выписывала пируэты вокруг кончика стебля, порой безуспешно пытаясь пробраться через него наружу. «Ага, – подумал Эрн, – она там живая и здоровая. Значит, ничего смертельного внутри нет». Тщательно взвесив все происходящее и убедившись [по крайней мере, на глаз], что баночка не взорвется у него в руках, капитан медленно и аккуратно выдул струю воздуха в трубочку…
…и ничего не произошло. Пчела продолжила мирно выписывать узоры по только ей ведомой траектории.
– И… И что? – выдавил он наконец.
Жезла загадочно улыбнулся, достал из другого кармана халата бутылку вина, с которой носился весь день и, под неистово осуждающий взгляд капитана, сделал внушительный глоток. Потом он с шумом выпустил воздух, облизнул губы и взял баночку.
– Глядите, – и дыхнул в трубочку сам.
Пчела перестала кружиться и лететь ровно по намеченному пути, зашаталась, несколько раз ударилась о стенки банки и, наконец, рухнула на дно.