Плацдарм [трилогия]
Шрифт:
Он также слышал разговоры о нескольких кочевых женских племенах, где мужчины служат лишь для тяжелых работ и для продолжения рода, не имея голоса в совете. Но скорее, это были степные легенды и мифы, вполне заменявшие местным жителям желтую прессу и агитацию с пропагандой. А местные жители, хотя и оседлые (вернее - полукочевые) но сохранили многие древние обычаи - даже те, которые были почти забыты в Степи.
Например тот обычай, что девушка может если очень захочет - сама избрать себе мужа - по зову Древней Матери.
* * *
Ильгиз
Ибо с ней случилось то, что бывает даже с дочерьми танов и как говрят легенды, даже с богинями. Она влюбилась. Влюбилась с первого взглядяда. Влюбилась сразу и навсегда, как она была уверенна. Влюбилась настолько, что готова была подойти к сотнику-чужаку прямо на пиру, и сесть ему на колени - чтобы выхода у него не оказалось: он ведь не посмел бы нанести осокорбление дому где стал гостем и ему пришлось бы жениться.
Отец бы разгневался, но простил бы - ведь её мать точно также поступила когда-то.
Ильгиз сейчас вспоминала свою короткую жизнь.
До десяти лет она жила у родни в Георирге - дремучие леса, замки и храмы на вершинах гор, стремящиеся от скал водопады, быстрые воды рек.
Веселые шествия с факелами, игру света и тени в окнах замкового храма.
Всегда хмурый дядя в латах, на сером в яблоке скакуне. Ее первый сокол - ей было всего десять лет.
Старшая тетка - Андео Летящая Птица - ее наставница в воинском искусстве - смешливая, вовсе не грозная видом, тонкая как тростинка - не выглядящая на свои двадцать девять лет и троих детей.
Отец, каким она его запомнила в четыре года - белокурый витязь с серыми глазами, подбрасывающий ее к небу. Это ныне он грузный и краснолицый, почти седой…
Вспоминала поучения воспитывавшей её тетки.
Не ходи в лес - там медведи а ночью - бесы. Не спускайся к реке - там змеи и ящерицы, не ложись на голую землю - удушат страшные сны.
И так - до двенадцати лет. И какой крик поднимался когда Ильгиз заявляла что уже взрослая
Но сейчас она чувствовала себя по настоящему взрослой, очень взрослой - и не только потому что хотела отдать себя мужчине. Нет - потому что была готова ответить за то что задумала.
Сзади неслышным шагом подошла младшая сестра её матери, стала рядом.
– Ну, вижу уже насмотрелась, наконец, на своего сотника?
– Нет, не насмотрелась, - сообщила Ильгиз.
– Дура ты, Ильги, как я посмотрю.
– Какая уж есть.
– Ты все ж полегче, со старшей сестрой говоришь!
– Хоть бы и с теткой.
– Да разве ж со старшими так говорят?
– А как еще говорить? На том же языке, что и со всеми. Не по-герийски ж?
– Вот скажу отцу, так он тебя отхлещет ремешком-то! Не посмотрит, что меч носишь.
– Отец, может,
– Что-то ты, сестренка, больно смела, - поджала губы старшая.
– Ведешь себя как баба откупоренная, а не как девица. А может, - вдруг нахмурилась она, - уже успела? Признавайся, потратила девичью честь уже?
– А хоть бы и потратила, кому какое дело?!
– вдруг вспыхнула Ильгиз.
– Не в Игриссе, хвала Священной Луне, живем.
– Много ты про Игрисс знаешь, - бросила Серни.
– А насчет сотника, так имей в виду: он солдат, человек подневольный. Уйдет, а ты с пузом останешься…
Ладно - вижу что всё равно сделаешь как захочешь. Помогу - только чтобы потом меня не попрекала.
Только-только Семен примерился улечься в постель, которую тут заменяла груда шкур, накрытая суровым полотном, как кто-то постучал в дверь. Он было решил, что кому-то из местных дам захотелось узнать, как ниже пояса устроены люди из чужого мира, но ошибся.
Девице было лет за двадцать, браслет на ее запястье говорил, что она уже замужем, а белый пояс с двумя висюльками - о наличии потомства.
– Ты сотник Сем Ен?
– спросила она.
– Да, это я, - ответил капитан с долей удивления.
– А зачем я тебе нужен, бихе?
– Ты хорошо знаешь наш язык, - одобрительно кивнула гостья.
– Я - Серни Быстрая, жена Ундарага из рода Хозяев Скал, воеводы левой руки тана Гоэрила, приходящегося мне отцом, - церемонно представилась она. Моя младшая сестра Ильгиз хочет с тобой поговорить.
– Ильгиз?
– нахмурил брови Крайнев.
Имя ему ничего не говорило.
– Та синеглаза девушка, с которой вы познакомились на пиру, - пояснила дама.
– Она хочет порасспросить тебя о земле, откуда ты прибыл.
– Чего ж она сама не пришла?
– в простоте душевной поинтересовался молодой человек.
– У нас не принято незамужней девушке ходить в гости к одинокому мужчине, к тому же еще и ночью.
– Вот именно, - буркнул замполит, и с неожиданной резкостью бросил.
Эй, уважаемая, а меня потом твоя родня не порежет на шашлык?
– Возможно, у тебя дома такое и может быть, а у нас не принято за разговор с девушкой убивать и резать, - парировала Серни.
– Если конечно, разговор вежливый и девушка не обижена. Так что? Или сказать сестре, что храбрый сотник испугался?
– Я иду, - отозвался Крайнев, чувствуя, что вот-вот покраснеет.
– И извини, бихе, если что-то не так сказал.
– Я не в обиде, сотник, в Сарнагарасахале нас вообще считали людоедами.
– Если позволишь, я оденусь…
Серни Быстрая, хихикнув, отвернулась.
Пройдя через спящий замок, и они очутились у большой двери расписанной золотыми полумесяцами и звездами.
– Он здесь, Ильгиз, - откинув полог, негромко сказала Серни и, дождавшись ответа, пропустила замполита вперед.