Плацдарм. Изгнание из рая
Шрифт:
– Можно, конечно. – Иван Анатольевич протянул ему «сигарету» и зажигалку. – Сам знаю, каково это – без табачка обходиться…
Эллор прикурил, кивком головы поблагодарил старика и, затянувшись, довольно закрыл глаза. Должно быть, сигареты были куда качественнее здешнего мяса.
– Ох и крепкая же штука, – произнес наконец менестрель. – Получше «Кэпитан блэк» будет… Знаешь, последний раз я пробовал «Кэпитан блэк» на концерте «Короля и шута». Одна знакомая девчонка угостила…
Эллор, кажется, собрался удариться в воспоминания о своей прежней
Но что могло так насторожить Эллора?
Старик?
«Ну да, – размышлял Ник, – мы не ожидали увидеть здесь хоть кого-нибудь, кроме болотных тварей, и вот пожалуйста – живой человек, с Земли, да еще и говорит по-русски! Но чего в жизни не бывает? Простой русский плотник дядя Ваня вполне мог перенестись на Плацдарм и выжить здесь. Стоп. Ему это что, совсем неинтересно, что на Земле случилось? После стольких-то лет одиночества ох как захочется узнать подробности. А кто теперь президент? А кто победил в футбольном чемпионате? А цены на одно, другое, третье – да хоть на ту же водку – они растут или нет? Да что угодно! Отчего же тогда он обо всем об этом молчит?»
Юноша украдкой посмотрел на «компас».
Нет, стрелка спокойно указывала в ту сторону, где находился Эльсинор. Значит, магическая ловушка отпадает. В ловушке побывать им уже довелось… Ник внутренне поежился, вспомнив ночь на берегу, когда на них попыталось напасть Нечто – казалось, и небо, и земля ополчились тогда против двух человек с собакой, и стоило лишь поддаться зову или страху – и до утра им не удалось бы дожить.
– Да, а звать-то вас как? – спросил наконец Иван Анатольевич. Будто мысли прочитал.
Ник уже открыл было рот, чтобы назваться, но получил от менестреля весьма ощутимый пинок под столом.
– Дмитрий Иволгин, – быстро сказал менестрель, пока его спутник раздумывал, называться ему паспортным именем или же тем, под каким и был известен в Эльсиноре, – во втором случае без объяснений было бы не обойтись.
И тут же юноша догадался, отчего Эллор так испугался, что он назовется своим здешним именем, и что надо сказать.
Имя!
Если этот старик – не то, чем он кажется, имя произносить смертельно опасно.
Так считал бы любой здравомыслящий человек в Средние века, а кто сказал, что в старину при столкновении с магией люди были глупее нынешних?
Все эти мысли промелькнули в голове Ника, и в этот же момент он неожиданно для самого себя выпалил:
– Фокс Малдер.
– А… – протянул старик. – Так ты из этих… как их там… из прибалтов будешь?
– Из ингерманландских финнов, – четко и раздельно проговорил юноша. Кстати, в какой-то мере это было правдой – в его родне и впрямь были коренные жители питерской земли.
А вот реакция старика показалась Нику весьма странной.
– А вы настоечку-то попробуйте, – снова предложил Иван Анатольевич.
Ник, которого уже начало клонить в сон, кивнул головой, однако с места не встал и руку к сосуду с настойкой не протянул.
Менестрель посмотрел на него немного раздраженно, как будто досадуя, что до приятеля никак не дойдет то, что ему, Эллору, давным-давно известно.
Черт возьми, да что он такое заметил?
– Вот вы говорите, что нет среди животных у вас врагов, – заговорил Эллор, ища, куда бы пристроить тлеющий окурок. – А может, вы еще их и подкармливаете?
Ник пару секунд соображал, куда клонит Эллор, потом до него дошел смысл намеков менестреля.
Ах вот оно что! Вот к чему были помянуты «Король и шут»! «Измученный дорогой, я выбился из сил, и в доме лесника я ночлега попросил…» Есть у «Короля и шута» такая песенка-ужастик. И заканчивается она, помнится, очень нехорошо для гостя лесника…
Иван Анатольевич, судя по всему, песенок группы «Король и шут» не знал, что в его возрасте и немудрено. Во всяком случае, он ответил, что куда уж там зверюшек подкармливать – самому еле-еле хватает. Но Ник уже не слушал слов старика. Ему вдруг захотелось повернуться так, чтобы Иван Анатольевич не видел висящий у юноши на поясе кинжал. Он, пытаясь скрыть замешательство, наклонился к присмиревшей собаке, погладил ее, чувствуя на себе пристальный взгляд старика.
– Да брось ты его, окурок-то, – добродушно посоветовал Иван Анатольевич Эллору. – Не нужен он тебе уже, Митя, а ты его все в пальцах вертишь, будто на память оставить хочешь.
Ник еще раз вгляделся в лицо старика.
А с чего это он решил, что хозяин избушки выглядит добродушным? Слегка одутловатое лицо, морщины – а в улыбке проступает что-то хищное…
Или ему это кажется?
Юноша понял – еще немного, и его начнет трясти от нервного напряжения. Он заставил себя подняться, кое-как наклеив на лицо приветливую улыбку.
– Ну, мы пойдем, пожалуй! – произнес Ник.
Зачем он это сказал, юноша и сам не знал. Может, просто захотелось увидеть реакцию Ивана Анатольевича. Или, скорее всего, невмоготу ему стало сидеть в этой «избенке» – настолько невмоготу, что мокнуть под дождем на болоте показалось гораздо лучше.
Менестрель одобрительно хмыкнул и тоже встал:
– Спасибо, да вот только засиделись мы. А у нас, знаете ли, дорога дальняя.
Старик укоризненно покачал головой.
– Ну, куда же вы по такой погоде-то?! Да разве я могу дорогих гостей в дождь отпустить? – забормотал Иван Анатольевич. Однако никакой мольбы в его голосе не было, скорее, звучало некое утверждение – и никуда вы, мол, отсюда не денетесь. Что-то неуловимо менялось в тоне хозяина избы. – Нет уж, решено, оставайтесь здесь.