Плацдарм

Недозор Игорь

Хозяин с грустными вздохами поправил складки тяжелой дорогой одежды, украшенной шитым бисером нагрудником с большими тонко вышитыми птицелюдьми.

Костюк благодарно склонил голову, всецело признавая превосходство подданного просвещенного и великого царства над собой, всего лишь слегка пообтесавшимся варваром.

На Шарго он вышел с помощью Притоса Сенно. Подумав, он прикинул, что для начала ему нужен будет именно такой человек — достаточно влиятельный и с именем, но одновременно не вознесшийся еще слишком высоко, чтобы без пренебрежения отнестись к

иноземцу. Дальше уже в ход должны были пойти связи нового знакомого в местной верхушке…

Все как обычно, как знал он еще из земной истории. Мелкие чиновники, их жены, наложницы их начальников, их евнухи и поставщики двора. Подарки, лесть, выгодные заказы… И лишь потом — нижайшая просьба замолвить словечко перед господином.

Но это, естественно, лишь в том случае, если его план будет утвержден Макеевым. А вот если градоначальник вдруг упрется…

Вообще-то и на этот случай у капитана были кое-какие соображения.

Додумать эту мысль толком Алексей не успел.

Тишину особняка нарушил громкий настойчивый стук, и через минуту в дверь просунулось лицо слуги с округлившимися глазами.

— Хозяин, — прошептал он страшным шепотом, — там снаружи стража… С ними какой-то человек из Лазуритового дворца — с пайцзой. Спрашивают вашего гостя.

Никакое предчувствие Костюком не завладело. Он просто поднялся следом за Шарго и вышел.

Во дворике его глазам предстала такая картина — шесть человек держали на плечах крытый паланкин, а за ними стояли еще четверо слуг с какими-то длинными свертками на плечах. Чуть дальше маячили четыре конных стражника с короткими пиками у седла.

Человек, выбравшийся из паланкина, был одет как чиновник невысокого ранга — ничем не примечательный внешне тип лет под сорок.

— Здесь ли присутствует инородец, гость хранимого богами Эуденоскаррианда, торговец Синти Роча? — надменно прозвучал вопрос.

— Да, почтеннейший, это я, — не дожидаясь реакции Шарго, сообщил капитан, выходя вперед.

Страха не было, лишь ощущение нереальности происходящего.

— В таком случае тебе придется проследовать за нами по велению главы палаты иноземцев.

И, повинуясь жесту руки, следовавшие за ним пешие сняли с плеч свертки и принялись сооружать из них простенькие крытые носилки.

«Первый раз в жизни прокачусь в паланкине!» — подумал Алексей, влезая в них.

Чиновник нетерпеливо мотнул головой, конники молча развернулись и тронулись.

Двигались они долго, но что насторожило Костюка — все больше какими-то закоулками и тупичками. С чего бы это посланцам наместника прятаться от глаз народа? А потом они оказались в одном из дорогих кварталов города, перед воротами солидного здания.

Этот дом ничем не отличался от обычного особняка средней руки в северной столице. Двор, подведенный под тяжелую острую крышу, переходящую в кровлю дома, массивные ворота, галереи и окошки-бойницы. Крыша его была крыта потемневшей от времени черепицей, а изогнутые гребни крыши оканчивались мордочками стихийных духов, изготовленными из резного

известняка. Жилище солидного богатого купца, в меру знатного дворянина или чиновника высокого ранга — причем из наследственных, а не из выслужившихся и не из скоробогачей (те обычно свои жилища украшают куда внушительнее — тонкая резьба по дорогому дереву, глазурированная черепица, золоченые статуи духов-хранителей)…

В дворике глазам капитана предстал живописный сад с замшелыми валунами. Через прудик был перекинут ажурный мост, с которого по старинным канонам полагалось любоваться отражением луны в воде, а напротив мостика — небольшая ажурная беседка с заостренной кровлей — в таких проводили погожие дни за беседами и рукоделием жены и наложницы хозяина. Но сейчас беседка и мостик были пусты…

Оказавшись в обширной передней, Костюк кое-что отметил. А именно — некий преувеличенный порядок и ощущение безлюдности, словно дом этот был давно оставлен хозяевами. Не было слышно хлопотливой возни слуг, детских криков или шагов обитателей. И еще запах… Алексей не обратил бы на это внимание, не будь он настороже.

Жильем этот странный дом не пах абсолютно. Ни тебе женских духов, ни благовонных масел и ароматических палочек, ни аппетитного духа кушаний, доносящегося с поварни.

Зато ощущался привычный канцелярский дух — пыльной бумаги и затхлых темных комнат — архивов и хранилищ. А еще — пота, крепко выдубленной кожи и железа с оружейной смазкой. Запах солдат, причем бывающих тут не от случая к случаю, а постоянно. Это не жилой дом, а нечто совсем иное. Конспиративная квартира? Явка какого-то местного тайного общества?

Провожатый отвел Алексея в дальний конец низкой галереи, после чего молча удалился.

Затем открылась неприметная дверь, и в комнату шаркающей походкой вошел старый человек в длинном синем одеянии — форме чиновника. Его седые волосы покрывал чиновничий черный колпак с рожками. Только вот поверх форменной куртки на нем была накидка зеленой парчи с шитым золотом воротником, а на груди алым был выткан большой единорог, что само по себе о многом говорило на фоне обычных символов местных бюрократов. У Притоса Сенно, например, была лисица…

И число рожков на шапке переваливало за десяток.

Человек этот был стар, хотя и нельзя было сказать, сколько ему лет — шестьдесят или все восемьдесят. Тем более что в здешнем мире капитану вообще редко доводилось видеть глубоких стариков. Этот чем-то напоминал пожилую облезлую обезьяну, которая все повидала на своем веку и которая буквально про все могла сказать: «Я это уже видела, тут и смотреть не на что». Он спокойно, как ни в чем не бывало, уселся за столик напротив гостя, где стояла старая и лишенная намека на изящество каменная чернильница. Все три ее отделения были открыты, и внутри них, как и полагалось, масляно поблескивала тушь всех четырех цветов официальной переписки — черная, серо-серебристая, красная и густо-лазоревая. Рядом взор разведчика углядел несколько тростниковых каламов и стопу желтоватой камышовой бумаги худшего сорта.