Плач Абалона (Онд - 1)
Шрифт:
Всадник, видимо, тоже услышал этот звук, потому что сменил направление и двинулся в ту сторону. Высокие деревья, заросли куманики, и кусты зимнего шиповника тянулись к воде, словно желая напиться. Поначалу охотники не могли пробраться к реке все заросло, но потом нашли тропинку, выбитую конскими подковами.
Травянистые берега полого сбегали к воде, в которой перекатывались, негромко шурша, гладкие голыши. На той стороне стоял и пил огромный олень с густой косматой гривой и могучими рогами, очень старый, судя по количеству отростков. А шкура у
– Отец Леса, - прошептал мальчик. Кобольды притихли.
– Волчий зуб, ты только посмотри!
– выдохнул Всадник, потянувшись к луку.
– Шкура белого оленя! Да еще рога!
Пип в страхе взглянул на него. Не может же охотник убить белого оленя, стража леса! Ни за что!
– Нет, нет, - закричал мальчик как сумасшедший, пытаясь спугнуть оленя.
– Уходи отсюда! Беги!
Кобольды залопотали. Уши у оленя тут же дрогнули, на мгновение он посмотрел на них, а потом бросился бежать, и из-под изящных задних ног полетели брызги воды. Всадник пустил стрелу, и в тот самый миг, когда олень почти уже скрылся за старой ольхой, она вонзилась ему в ногу над коленом.
Палец прыгнул в реку и, борясь с течением, попытался догнать ускользнувшую добычу.
Всадник выругался, взглянул на свой лук так, будто в промахе виновато оружие, а потом посмотрел на Пипа.
– Проклятый мальчишка, вечно ты лезешь под руку! Охотник резко дернул цепь. Ошейник врезался в кожу, и мальчик, потеряв равновесие, упал на колени. Тогда Всадник подскочил и яростно пнул его в живот.
– Оставь парня!
– крикнул Брок, попытавшись оттолкнуть кеолотианца, но веревка его не пустила. Всадник ударил Брока в лицо. Тот упал, сплевывая кровь.
– Оставить парня, говоришь? А ты такой особенный, что ужинать сегодня не хочешь? Олень бы нам ой как пригодился!
– Лучше умереть, чем есть мясо священного оленя, - тихо сказал Пип и склонился над Броком, чтобы помочь ему подняться.
Всадник обмотал цепь вокруг кулака и ударом ноги сбил мальчика на землю. Боли Пип не боялся. В детстве ему пришлось перетерпеть немало ушибов и порезов, а потом, в стычках с другими мальчишками в крепости - еще больше. Решив доказать свою силу, он научился подавлять боль, чтобы дольше, крепче и отважнее драться. Подумаешь - пинок в живот!
Он поднял голову и посмотрел себе на руки. Кожу пятнали капли крови ободрался об острые камни. Пип холодно посмотрел на Всадника и улыбнулся, медленно-медленно.
– Если ты ранил белого оленя, расплачиваться придется твоей душе.
Бородатый кеолотианец захохотал.
– Ну, этим ты меня не напугаешь. Я человек цивилизованный, держусь Новой Веры. Божье всепрощение защитит меня от предрассудков.
К тому времени, как вернулся Палец, Брок уже стоял на ногах. Пип с облегчением увидел на
– Убежал, как сквозь землю провалился, - сказал тот. Над глазом у него была глубокая царапина.
– Что у тебя с лицом?
– спросил Всадник без всякого сочувствия.
Пип подошел к берегу и опустил в быстрый ручей руки с саднящими царапинами. Ледяная вода, бежавшая со снежных вершин, заглушила боль.
– Веткой падуба хлестнуло, - сплюнул Палец.
– Будто нарочно.
Пип посмотрел на него, пытаясь не улыбаться. Лес был живой, как огонь, - им управлял собственный дух.
Сердитый Всадник повел отряд быстрым шагом на север вдоль русла Белоструя, туда, где тот сливался с Лешей. Броку было трудно идти с такой скоростью, по лицу у старого солдата тек густой пот, хоть в лесу и стоял крепкий морозец. Пип беспокоился о нем; кроме того, его тревожило, что земля под ногами сделалась твердой как камень, и следов на ней не оставалось.
– Если так дело дальше пойдет, мастеру Спару нас ни в жизнь не отыскать, - тихо пожаловался мальчик Броку.
– Если он нас за два дня не нашел...
Брок долго молчал, глубоко вздыхая и будто соглашаясь с Пипом. Затем, облизнув губу - она треснула и кровоточила, - произнес:
– Надо оставить какой-нибудь знак, что мы тут проходили.
Он поковырял каблуком землю, но без толку. Пип дождался, пока Палец отвернется, шагнул на край тропинки, где почва была помягче, и подобрал подходящий камень, удобно легший в ладонь. Брок довольно кивнул.
Волчата в мешке принялись возиться, и Палец раздраженно на них рявкнул.
– Им еда нужна, - сказал Пип.
– Парочка трупиков вашего вожака вряд ли порадует. Псу тоже надо поесть.
– Вожака, говоришь?
– закашлялся Палец.
– Слышь, Всадник? Как думаешь, что бы он сказал, такое услышав?
Пип не понял, что его так восхитило, и стал думать о двух голодных детенышах. Но тут Всадник велел делать привал, и сам поспешно шагнул к волчатам.
Брок осел на землю, тяжело дыша. Пип не переставал о нем беспокоиться. Старику приходилось идти слишком быстро, к тому же силы отнимала сочащаяся кровью рука. Он уловил взгляд мальчика и покраснел.
– Не вздумай меня жалеть. Я посильней тебя буду. Лучше поразмысли, какие неприятности доставил мастеру Спару и девушке-красавице.
Интересно, подумал Пип, что бы сказала Брид, услышь она, как ее называют красавицей. И почему старики вроде Брока вечно норовят делать вид, будто они за все в ответе? Вот Брид охотники ни за что не поймали бы! Нет, так глупо попасться мог только старик... и сам Пип.
Мальчику сунули черствую краюху и объедки, оставшиеся от фазана. Он вонзил зубы в хлеб и, хоть сам чуть не помирал от голода, разжевал немного для волчат. Серый сердито скалился, зато белая сразу потянулась к его руке. Она впервые посмотрела Пипу в глаза и издала звук вроде кошачьего мяуканья. Мальчик с улыбкой погладил ее по голове.