Плач по концепту
Шрифт:
Несколько отвлекаясь от темы, замечу, что существует определенная группа населения, предпочитающая живым женщинам резиновых. Не могу не согласиться, что иметь дело с надувными — намного проще. Посудите сами: практически никаких расходов и идеальный характер. А то, что по дому ничего не делают — ну что ж, у каждого свои недостатки… Поэтому, кое-кто устав от реалий, придумывает надувную страну, заселяет ее резиновыми персонажами и посвящает их существование борьбе хорошего с еще лучшим. Аналогичный, кстати, опыт поставили в свое время большевики, если кто запамятовал и всерьез собрался переселяться на ордусские молочные реки в кисельных берегах. При этом создатель несообразных кадавров твердо уверен, что
Сюжетные ходы надуманны и слабы: так, сепаратизм незалежных дервишей объясняется личной корыстью одного из инсургентов и глупостью других. Поэтому и прекратить его можно коротким прочувствованным спичем по телевидению… Идейные оппоненты героев романа — зашоренные и закомплексованные дон-кихоты, сражающиеся с выдуманными ветряными мельницами. Интимная, с позволения сказать, линия кажется просто списанной у классиков советского производственного романа или фильма 50-60-х годов. Не бойцы человекоохранных органов, а просто «облако в штанах». Более внятному анализу тексты практически не поддаются, разве только с психиатрической точки зрения — как проявление маниакально-депрессивного бреда.
И впрямь, если Ордусь настолько великая и благолепная, просто светило свободы и справедливости во всем мире, то почему же на нее беспрестанно покушаются разнообразные гады — и что характерно, не столько внешнего, сколько автохтонного происхождения. Не все, видать, спокойно в этом королевстве, какая-то в державе ордусской гниль… но если Ордусь такая вся из себя хорошая и праведная, то кто же может против нее выступать? Правильно, сам Враг рода человеческого, Повелитель мух и прочая. Этот оригинальный параноидальный ход и реализуется в «Деле о полку Игоревом». Закрывает, значитца, Ордусь своей широкой грудью от Князя Ада растленный западный мир, а он ей за это мобильники с ноутбуками подбрасывает — самой-то, небось, недосуг… вообще, концепция и цели ордусского государства во втором и третьем романе оформляются во вполне конкретную картину мироздания.
Она оказалась настолько благостной, что до странности напомнила мне высказывания другого, в свое время весьма популярного, европейского гуманиста, весьма близкие повседневной ордусской практике:
… человек это индивид, единый с нацией, Отечеством, подчиняющийся моральному закону, связующему индивидов через традицию, историческую миссию, и парализующему жизненный инстинкт, ограниченный кругом мимолетного наслаждения, чтобы в сознании долга создать высшую жизнь, свободную от границ времени и пространства. В этой жизни индивид путем самоотрицания, жертвы частными интересами, даже подвигом смерти осуществляет чисто духовное бытие, в чем и заключается его человеческая ценность.
… мы представляем себе жизнь серьезной, суровой, религиозной, полностью включенной в мир моральных и духовных сил и … презираем "удобную жизнь".
Теперь и всегда мы верим в святость и героизм, т. е. в. действия, в которых отсутствует всякий — отдаленный или близкий — экономический мотив,… что превратило бы людей в скотов, думающих об одном: быть довольными и насыщенными, т. е. ограниченными простой и чисто растительной жизнь.
… мы выступаем против всех индивидуалистических на материалистической базе абстракций 19-го века; против всех утопий и якобинских новшеств… против классического либерализма, возникшего из необходимости реакции против абсолютизма и исчерпавшего свою задачу, когда государство превратилось в народное сознание и волю.
… для нас все в государстве и Ничто человеческое или духовное не существует и тем более не имеет ценности вне государства. …государство создает нацию, давая волю, а следовательно, эффективное существование народу, сознающему собственное моральное единство.
…
… империя является не только территориальным, военным или торговым институтом, но также духовным и моральным. Можно мыслить империю, т. е. нацию, управляющую прямо или косвенно другими нациями, без необходимости завоевания даже одного километра территории.
Мы представляем в мире новое начало, мы представляем чистую, категорическую, окончательную антитезу всему миру демократии, плутократии, масонства, одним словам, всему миру бессмертных начал 1789 года.
К глубочайшему сожалению всех подлинных единочаятелей Ордуси, автора этих и многих других проникновенных слов, возвышенного мыслителя, достойного последователя высокоученого Му Да и просто благородного мужа, неблагодарные сограждане повесили в свое время верх ногами посреди городской площади. Жаль все-таки, что ни сам ван Зайчик, ни его преданные переводчики, ни пылкие консультанты не удосужились хотя бы бегло пролистать историю прошлого века. Тогда бы им всем не пришлось, кружась в поисках смысла, раз за разом наступать на швабры. Не говоря уже про подозрения в явном заимствовании из «Доктрины фашизма» Бенито Муссолини…
Я, конечно, понимаю, что эта кража или, если угодно, плагиат были совершены не намеренно: просто лежал как бы бесхозный концепт, ну и тут, типа, «музыка навеяла». Чисто конкретно, очень уж костюмчик впору пришелся. Жаль только, что некогда знакомые мне люди стали первыми учениками в улавливании столь зловонного ветра перемен…
Как я читал Олега Дивова
Не стану терзать любопытство почтеннейшей публики — с удовольствием!
Мне уже приходилось писать о «Законе фронтира» и «Выбраковке», а буквально недавно прочел еще несколько его книг: «Мастер собак», «Стальное сердце», «Лучший экипаж Солнечной», «Толкование сновидений».
Среди множества любимых мной современных российских писателей Дивова отличает несколько, я бы сказал, фирменных черт. Во-первых, он, по выражению моего друга Л. Вершинина, «все еще растет». Это действительно так. Мне думается, что Дивов сейчас только на пути к своей лучшей форме, об этом свидетельствует тот факт, что каждая следующая книга его — лучше предыдущей. Исключение, как мне уже приходилось писать, составляет «Выбраковка». Нечего, понимаешь, чересчур внимательно прислушиваться к коллективному бессознательному электората. Там все равно ничего полезного не услышишь. «Выбраковка» не столько литература, сколько диагноз российского общества, увы, весьма неутешительный. Более всего мне лично жаль, что успех к писателю пришел именно после этой книги.