Плач под душем
Шрифт:
– Да он не притронулся ко мне, даже пальцем! Только толкнул! А потом сфотографировал! Подряд несколько раз! А после этого убежал на улицу, откуда уехал на машине!
– Откуда вы знаете, что на машине?
– Слышала, как она завелась.
– Может, это был кто-то другой? Машин много!
– Откуда я знаю? Я за ним не бегала!
– А сумка? Он что, не тронул вашу сумку?
– Он даже на неё не смотрел!
– А вы разглядели его лицо?
– Конечно, нет! В подъезде было очень темно. А потом он буквально ослепил меня своей яркой вспышкой!
– Вы уверены, что у вас нет повреждений? Может, всё-такиобратитесь к врачу?
Я твёрдо сказала довольно бодрым голосом, что не нуждаюсь ни в каком враче. Это тот псих нуждается, который меня фотографировал, а искать егодело милиции. Пусть ищут и объясняют, что фотографировать людей против воли
Когда приехал муж, ко мне вернулось обычное состояние природной весёлости. Милиция ещё немного потопталась и уехала, записав мой телефон и домашний адрес. Начальник оставил карточку с номером телефона: «если что вспомните, звоните». Я засунула её на самое дно сумки. Супруг раскудахтался, как обиженная курица. Работа в таком месте не приведёт к добру, он всегда меня обэтом предупреждал. И мне надо следить за своим поведением, и получше выбирать знакомых, и думать, куда и с кем иду, и т. д. Он довёл меня до состояния белого каления. И я довольно грубо заявила, что слушать его идиотские нотации не хочу. Всё, что хочу в данный момент – это хорошо потрахаться (разумеется, не с ним) и выпить стакан крепкого коньяка или водки. Но так как он не может мне предоставить ни первого, ни второго, то пусть заткнётся и молчит. Полностью шокированный, замолчавший муж забился в угол, откуда наблюдал за мной с чрезвычайно возмущённым видом. Но мне и без него хватало забот. Пришлось объясняться с приехавшей Ольгой Павловной, которой кто-то позвонил на мобильный и с людьми из расположенных поблизости офисов. Начальница проявила сочувствие и сообщила, что завтра я могу на работу не выходить.
По дороге в машине мы с мужем хранилиледяное молчание, что вобщем-то было мне на руку.
– Я не понимаю, почему ты так ко мне относишься, – в квартире заявил он, – сказать такое было и глупо, и грубо.
– Этоправда.
– Да? А кто знает, может, ты с тем придурком и потрахалась там, в подъезде, а потом выдумала эту идиотскую историю с фотографированием? Я всегда знал, что ты плохо закончишь!
Я рассмеялась и отправилась в ванную – срочно смывать с себя всю грязь. И только когда залезла в горячую воду, пытаясь подольше удержать первыйвсплеск наслаждения, вдруг вспомнила: я никому не сказала о телефонном звонке.
Утром я проснулась именно с этой мыслью. Никому: ни милиции, ни мужу, ни в офисе я не сказала о телефонном звонке. Да, но почему я решила, что существует какая-то связь между этими двумя событиями? Может, никакой связи здесь нет… Но что-то подсказывало мне, что это не так., связь существует, только мне не удаётсяеё увидеть. Два чрезвычайных, выходящих из ряда вон события – вряд ли это может быть простым совпадением. Чтобы беспрепятственно думать обэтом, в моем распоряжении был целый день…Я начала с самого простого: пересмотра тех дел, которыми занималась в данный момент. Это было несколько простых контрактов: отправка бизнесменов на отдых (без эскорта, официально, с жёнами), группа школьников (туристическая поездка в Карпаты – в целях рекламной благотворительностиеё оплачивал один занимающийся политикой бизнесмен), тексты телевизионных реклам, встречи с представителями дешёвых отелей в Чехии и Болгарии (такие поездки были выгодны и очень хорошо расходились летом). Подготовка к будущей выставке в шикарном выставочном центре. Официальные, ничем не примечательные дела. Привсём этом не было никаких домов, которые я могла бы посещать. Тайный бизнес? На предстоящие три недели у нас было всего два заказа. Осень не очень-то пользовалась успехом. Мои доходы в этом месяце насчитывались полностью из официальных источников. Итак, двое. Первым был директор приватизированноголикёро-водочного завода, чрезвычайно противный дедушка шестидесяти пятилет. Внешность у него была чисто советская: квадратный череп и железобетонная челюсть настоящего бюрократа, казалось, что у него совсем нет пола. Тем не менее, это было не так. Для поездки на курорты Швейцарии он заказал восемнадцатилетнюю блондинку с длинными ногами, и обязательно не старше. Ну, мы и подсунули ему… одну. Для таких случаев у нас была потрясающая штучка: двадцативосьмилетняя Лиля, котораяпри умелом использовании косметикимогла сойти за восемнадцатилетнюю. Это была чрезвычайно хитрая бестия, специализирующаяся на выколачивании капитала изтаких вот сластолюбивых дедушек (надо ли говорить, что с каждого дедушки, поставленного ей, мы получали процент). Страдая всевозможными венерическими заболеваниями, она занималась и выколачиванием денег, и шантажом. И (особое качество, за которое мы её ценили) она умела избегать
Вторым был некий Руслан Гароев, владеющий строительной фирмой. Его фирма занималась тем, что строила дома. Потом он продавал квартиры и зарабатывал очень неплохо. Конечно, я не знала в точности, чем он занимался, но официально он представлял всё именно так. Это был довольно импозантный мужчина тридцати трёхлет. Одевался чрезвычайно дорого, на руках носил золотые перстни и часы, и все буквально обожали, когда он появлялся в офисе: он задаривал женщин цветами и конфетами. Стоит ли говорить, что он уже несколько раз был нашим клиентом. Со мной у него были особые отношения: так как я занималась его контрактом, мне он преподносил не только цветы и конфеты, но и шампанское, и дорогие духи. Я в первый раз вела его контракт. Я прекрасно запомнила, как он объявился в офисе, и, развалившись возле моего стола, заявил:
– Я хочу, чтобы в эту поездку меня сопровождали вы.
– Сожалею, но это невозможно.
– Почему? Я заплачу любые деньги! Ольга Павловна сказала, что вы предоставляете все услуги!
– Разумеется. Но сотрудники нашего агентства не вступают в интимные отношения с клиентами.
– А я слышал о вас другое.
Вспыхнув до корней волос (я терпеть не могла, когда так нагло и откровенно в лицо меня называли проституткой) я встала из-за стола с самым решительным лицом.
– Вот и обращайтесь к тем, от кого слышали! Работать с вами я не буду. Кому вы хотите, чтобы я отдала ваш контракт?
– Только себе! Извините, я погорячился. Но вы сами виноваты! Вы произвели на меня сногсшибательное впечатление, и я влюбился в вас с первого взгляда!
– Зато во мне вы с первого взгляда вызвали отвращение!
– Виноват, заслужил. Как я могу заслужить ваше прощение? Молчите, не отвечайте! Я заплачу вам вдвойне, и вы получите двойной процент!
Так как это была довольно значительная сумма, то я смилостивилась и даже выдавила из себя улыбку. Он тоже улыбнулся и сказал:
– Ну что, мир?
– Временный. Я не отказываюсь от вашего контракта, но не позволю так с собой разговаривать!
– А вы позволите пригласить вас на ужин, или, на худой конец, преподнести вам цветы?
Я рассмеялась, ничего не ответив… Я не собиралась встречаться с ним никогда.
О цели своей поездки он заявил так:
– Это деловая поездка. Девушка мне нужна только для того, чтобы произвести должное впечатление. С женой я поехать не могу: она похожа на разжиревшего бегемота, к тому же у нас двое детей.
Я спросила его о том, какой должна быть девушка.
– Мне абсолютно всё равно. Я не собираюсь с ней спать. Я ведь сказал, что это сугубо деловая поездка. Но мне бы хотелось, чтобы она была по возможности красивой. И обязательно похожей на вас.
На следующую встречу он преподнёс мне роскошный букет роз и духи. Разумеется, это вызвало колоссальные сплетни у окружающих. Но я всегда наслаждалась сплетнями! Гароев появлялся в офисе достаточно часто. Иногда по предварительному звонку, иногда без. Мы выбрали ему в сопровождающие некую Катю: начинающую модель, восемнадцатьлет, за деньги готовую спать с кем угодно. Она немного смахивала на меня. Но Гароев по непонятным причинам откладывал поездку. Прошло уже пару недель, а он всё не определился с датой и страной. Но платил за всё, в том числе и за ожидание. Это ничего мне не стоило, не забирало сил. Но и не существовало никакого дома! Абсолютно никакого, куда я могла бы ходить! Несмотря на все попытки заигрывания Гароева, я никогда не была у него в квартире и не собиралась там быть. А контракт совкового директора вообще вела не я! После размышлений выходило, что я была белой овечкой. Но ведь кто-то же сфотографировал меня в подъезде! И кто-то звонил, угрожал. Я не могла найти разумных объяснений, и это меня бесило! Прошлое? Но всё, что там было, я давно похоронила.
Видя меня в бесплодных размышлениях, муж ходил кругами вокруг и ехидничал:
– Боже, что сегодня за день! Неужели мир лопнул? Мы напрягаем свои мозговые извилины, впервые за столько лет! Мы думаем впервые со дня нашего рождения, и весьма озадачены, ведь думать-то нечем! Какая досада! И как такая неприятность могла произойти!
– Без извилин, как ты говоришь, я зарабатываю в три раза больше, чем ты!
– Именно потому, что ты без извилин! Если быбыла хоть одна, ты бы поняла, что не стоит зарабатывать таким способом! Лучше честно голодать! И тогда с тобой ничего бы не случилось!