Плачь, влюбленный палач!
Шрифт:
— Было по малолетке. И че?
— Вот я и говорю, что ребята, типа тебя. Деловые, я имею в виду. Покупают бензоколонки, ночные клубы, магазины. А ты банк.
— Были у меня бензоколонки. Две. Продал я их, когда с бензином напряги начались. А ночной клуб и сейчас есть. Я там оттягиваюсь, — он мечтательно вздохнул. — Классно у меня там. Уютно. А девчонки ка-а-акие…
Я закатила глаза — все-таки легкомысленные существа эти мужики. Им хоть убийства, хоть потоп, хоть война — никогда о бабах думать не перестанут.
— Ну а банк-то что? — не отставала
— Что, что. Достался мне банк… В наследство, блин…
— От бабушки?
— Какая ты, Леля липучка, — возмутился банкир. — Пристанешь, как банный лист. Ладно. Расскажу. Помнишь кризис был? В 98. Много тогда народу потонуло. Многим бабки нужны были для поднятия. А у меня как раз были. Я и давал под залог. Ну вот. Пришел ко мне тогда один хмырь. Банкир-малолетка. Ему папаня банк купил, перед тем как во Францию свалить. Сам-то папаня, большой человек, ушлый, на соске какой-то сопливой женился и рванул с ней на ПМЖ в Париж. А сынок, даром, что ученый, не шибко умный. Капитал прокакал. Да тут еще дефолт. Короче, бабки срочно нужны. А где взять? К папане на поклон совестно. Ну ко мне пришел. Я ему дал под залог.
— Под залог чего? — заинтересованно спросил Зорин.
— Акций его. Дал на месяц. Под сносный процент. И не подумайте чего, все было законно, у нотариуса оформлено — типа бабки не вернешь, гони бумажки.
— Ну? — поторопила я.
— Не вернул.
— И акции стали твоими?
— Ага. Я, правда, не знал, что с ними делать. Но нашлись добрые люди, подсказали. Я нанял башковитых пацанов с аспирантурами. Бабок кинул, бабок-то у меня полно было. Ну и заработало… Так что теперь я уважаемый человек. Банкир. Меценат.
— И как часто ты на работу ходишь? — очень живо поинтересовался Зорин. Это был для него больной вопрос — каждый день ходить на работу. Ведь это время можно потратить с большей пользой: на прогулки по Интернету, например, или игры …
— Хожу иногда. Бумаги подпишу. С девчонками-секретаршами покалякаю. Да мало ли дел в банке… — Артемон замолчал. Мы тоже не произносили не звука — переваривали информацию. Первым заговорил банкир. Мечтательно и томно он протянул. — Эх! Сейчас бы массажик кто запупырил… А-то шея болит…
— А ты попроси народ, может, кто и умеет, — хитро предложила Ксюша.
— Кто умеет, народ?
Изольда нервно завозилась — видно, не умела, но дюже хотела пощупать мощную банкирскую шею. Видя ее душевные метания, Ксюха быстренько переориентировалась и, плюнув на затяжную интригу, выпалила:
— Сонька мастер массажа, она сделает.
— Могешь? — поинтересовался Артемон.
— Могу, — скромно ответила Сонька.
А она действительно могла. Хотя ручки у нее были, как у ребенка: узенькие, маленькие, с короткими, тонкими пальчиками. Но слабыми они только казались, на самом же деле ее подростковые культяпки таили в себе такую цепкость и силу, что я диву давалась. Еще с детства Сонька лупила врагов всех мощнее, а щипала всех больнее. А уж когда выросла, научилась применять свое умение в мирных целях — наладилась
Так что Ксюха не прогадала, «толкнув» Артемову шею в Сонькины руки.
— Ну начинай, — как-то неуверенно произнес Артемон. Однако на Сонькины ноги посмотрел с большим интересом. Что ввергло Ксюшу в пучину бурного восторга.
Пока Сонька мяла Артемонову шею, мы с Ксюшей обсуждали важную тему: после какого свидания Сонька может позволить банкиру затащить себя в постель.
— Чем больше будет ломаться — тем лучше, — уверенно заявила я.
— Это правильно. Пусть побольше из него подарков вытянет. Это они пока ухаживают щедрые, а потом не допросишься.
Я хотела возмутиться: типа, дело не в подарках, а в уважении, но не успела…
— Ключи пропали! — ни с того, ни с сего заголосил Кука.
— Какие еще ключи? — лениво спросил прибалдевший Артемон.
— Связка испарилась. Она должна лежать на столе, вот тут… А ее нет…
— Да ладно?
— Сами смотрите.
Мы посмотрели — ключей и правда нигде не было.
— А они точно на столе лежали? — строго спросил Артемон.
— Ты же сам их сюда положил…
— Когда?
— Как вошли. Ты отпер дверь и бросил их…
— Точно?
— Нет. Не точно. Но я уверен. У тебя привычка — как откроешь дверь, сразу ключи кидаешь на первое, что попадется.
— В натуре, что ли? Никогда не замечал
— Артем, — по-учительски сурово спросила Сонька. — Ты куда ключи положил?
— Не помню я.
— Может, в карман?
Артем проверил карманы, сначала поверхностно — похлопав по ним ладонями, потом досконально — вывернув их. На стол ссыпалась груда бестолкового (на тот момент), но жутко дорого «хлама»: ручка «Паркер», телефон «Сименс МС60» (я о таком весь последний месяц мечтаю), бумажник «Гучи», порванная золотая цепь, пачка затейливых презервативов, тех, что с коровьими мордами на концах…
— О! — восхитился Суслик. — Всегда о таких мечтал.
— Дарю, — смилостивился банкир и подтолкнул коробку с легкомысленными буренками радостному Мишке.
— А я умираю, хочу такой телефон, — заканючила я, ни на что не надеясь. — Такой классный… Только дорогой, зараза…
Артемон хмыкнул.
— Ну бери, раз мечтаешь. Дарю.
— Артем Сергеич, — заблажил Кука. — Вы что с ума сошли? Благотворительностью вы занимаетесь по четвергам, а не… А ну верни! — телохранитель вырвал аппарат из моих рук и процедил сквозь зубы. — Попрошайка.
«А счастье было так возможно, так близко!» — пронеслось в моей голове. Ну ладно, хоть в руках подержала.
— Ну-ка отдай, — рявкнул Артемон, не по-доброму зыркнув на своего телохранителя.
— Но там все нужные номера, там ваш органайзер…
— Не твое дело! — Артемон буквально выдрал мобильник из Кукиной руки. — Забирай, Леля. Дарю.
— А я всегда мечтал о золотой цепочке с палец толщиной! — вскричал Зорин, алчно сверкая глазами.
— Не-е… Цепочку не отдам. Мне она дорога, как память. А ручку можешь взять, у меня еще есть.