Плач волка
Шрифт:
Анна была спокойным компаньоном. Она явно наслаждалась прогулкой, несмотря на то, что немного напряжена этим утром. Она не жаловалась, когда тропы становились все более труднопроходимыми. В основном она вела себя тихо, что позволяло ему прислушиваться к другим звукам в лесу. Поскольку Чарльз любил тишину, то радовался, что она не болтала. Анна проснулась веселой и расслабленной и оставалась такой до тех пор, пока они не спустились в небольшую долину.
Чарльз заметил, как она начала нервничать и быстро сократила расстояние между ними.
Анна была
— Извини.
Чарльз споткнулся, и нога снова разболелась, но он никогда бы ей в этом не признался.
— Ничего страшного. С тобой все в порядке?
Он видел, как она обдумывала, как бы вежливо солгать, но решила сказать правду.
— Здесь как-то жутковато, — произнесла она наконец.
Чарльз с ней согласился про себя, в нескольких местах Скалистых гор было действительно жутковато. И сейчас это ощущалось сильнее, чем обычно. Особенно с той частью гор, которую они пересекли вчера.
Он внимательно огляделся вокруг, на случай, если Анна заметила что-то, чего не смог он. Но не было видно ничего угрожающего, только скала, которая возвышалась над ними и отбрасывала тень на долину и густую поросль зелено-черных деревьев. Но Чарльз не сбрасывал со счетов и другие природные силы.
Духи этих гор никогда не отличались приветливостью, не то что Биттеррут или Пинтлеры. Они не любили незваных гостей.
Возможно, духи просто были более активны в этой долине, или что-то случилось. Чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что это нечто большее, чем просто проказы духов. Чарльз чувствовал, что-то темное пряталось под снегом.
— Ты оборотень, — сказал он. — Жуткие ощущения не должны тебя беспокоить.
Анна фыркнула.
— Я никогда не боялась монстров, пока не стала одним из них. Теперь я боюсь собственной тени.
Он услышал в ее голосе самодовольную насмешку и фыркнул в ответ.
— Вздор. Я… — Он уловил дикий запах и остановился, повернув нос по ветру, чтобы уловить его снова.
Анна замерла, наблюдая за ним. Он подождал, пока запах станет сильнее, их преследователь не беспокоился, что его заметят.
— Какие запахи ты чувствуешь? — тихо спросил он.
Анна сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
— Деревья, человека у которого ты украл эту одежду и… — Она напряглась, поймав запах, который унюхал он. — Кошка. Какая-то разновидность кошки. Это пантера?
— Близко, — ответил Чарльз. — Рысь, я думаю. Со скверным характером, но не представляет опасности для нас.
— Круто, — сказала Анна. — Что за… — На этот раз она замолчала.
— А это что?
— Мертвый кролик, — довольно произнес он. — Ты начинаешь учиться работать носом. — Чарльз сделал еще вдох и поправился: — Это может быть мышь, но, скорее всего, кролик. Вот почему рысь все еще поблизости, мы прервали ее ужин. — Он немного удивился, что они наткнулись здесь на рысь, кошки обычно держались подальше от жутких мест.
Могли ли ее загнать сюда хищники покрупнее?
Анна немного позеленела.
— Я ненавижу, что
Ее не беспокоил запах крови Джека. Но Анна не ела уже час и проголодалась. Ее тело сжигало калории, пытаясь согреться. Но голодна она или нет, сейчас не время кормить ее настоящей едой, им нужно выбраться из этой долины. Поэтому Чарльз вручил ей пакетик крекеров с арахисовым маслом и зашагал дальше. Арахисовое масло вынудило ее пить из своей фляжки, Чарльз не был уверен, что она пила достаточно жидкости.
Они шли, пока долина не осталась позади, как и темное чувство, подтверждая его догадку, что это были не духи.
— Время обеда, — заявил Чарльз, протягивая Анне батончик мюсли и вяленое мясо.
Анна взяла их, смахнула большую часть снега с поваленного дерева, затем запрыгнула на него.
— Я была в порядке, пока мы не добрались до той долины. Теперь вымотана и замерзла, а сейчас только час дня. Как люди это делают?
Чарльз сел рядом с ней и начал жевать вяленое мясо, на вкус оно намного лучше пеммикана, хотя без жира и близко не было таким жестким.
— Большинство из них этого не делают, особенно в это время года. Я немного прибавил темп, чтобы выбраться из той долины. Поэтому ты устала. — Он нахмурился. — Ты не вспотела? Твои носки сухие? Я принес запасные. Мокрые носки могут привести к обморожению, ты можешь потерять палец на ноге.
Анна пошевелила своими снегоступами, которые болтались примерно в футе от земли.
— Я думала, что быть оборотнем означает быть неуязвимой, если не считать смерти.
Что-то в ее лице подсказало, что она думает о прошлых избиениях, когда ее пытались превратить в то, чем она не была.
— Он может отрасти снова, — сказал Чарльз, успокаивая братца волка, которому не нравилось, когда Анна несчастна. — Но в этом нет ничего хорошего.
— Круто, — ответила она, затем, спохватившись, добавила: — Мои носки сухие.
— Дай мне знать, если это изменится.
Анна с трудом волочила снегоступы. Она бросила на Чарльза притворно-обиженный взгляд — это было безопасно, потому что он его не видел.
У него явно не наблюдалось таких проблем, как у нее, хотя он ранен. Чарльз едва прихрамывал, когда они взбирались на склон очередной горы. Он сбавил скорость, но это не сильно помогло, как она надеялась. Если бы он не пообещал пораньше разбить лагерь на вершине горы, Анна, вероятно, просто рухнула бы там, где стояла.
— Осталось недалеко, — приободрил он, не оглядываясь. Несомненно, ее тяжелое дыхание сказало ему, что она устала.
— Отчасти тебе тяжело дышать из-за высоты, — добавил он. — Ты привыкла к большему содержанию кислорода в воздухе, и тебе приходится дышать чаще, чтобы компенсировать разницу.
Чарльз оправдывался перед ней, и Анна напряглась.
Она преодолеет это восхождение, даже если это убьет ее. Она вонзила край своего снегоступа в снег, готовясь к следующему шагу, и дикий крик эхом разнесся между деревьями, отчего волосы у нее на затылке встали дыбом.