Плач волка
Шрифт:
Удобные на вид диваны и стулья из клена стояли возле стола и книжных шкафов ручной работы. Картина маслом с изображением водопада, окруженного сосновым лесом, могла бы висеть в музее и, по подсчетам Анны стоила больше, чем ее зарплата за всю жизнь.
С порога она могла видеть кухню, где слегка поблескивающие светло-серые гранитные столешницы контрастировали с темными дубовыми шкафами в стиле шейкер, тоже сделанными вручную, как и мебель в гостиной. На столах лежали современные приборы из нержавеющей стали, которые прекрасно гармонировали
С Анны капала вода от растаявшего снега на идеально отполированный пол, и она поняла, что ей и ее коробке здесь не место. Если бы ей было куда идти, она бы развернулась и ушла, но ее снаружи ждали только холод и снег. Даже если бы здесь ходило такси, у нее в кошельке всего четыре доллара, а на банковском счете еще меньше. Чек с заработной платой все еще лежал у нее в кармане и мог бы помочь ей проехать полпути до Чикаго, если она сможет найти банк, чтобы обналичить его, и автобусную станцию.
Чарльз прошел мимо нее в дом, но остановился, когда понял, что она не следует за ним. Он бросил на нее долгий взгляд, и она крепче обхватила руками мокрый картон.
Возможно, у него тоже были сомнения.
— Прости, — сказала она, отводя взгляд от его желтых глаз.
Ей жаль, что она доставляла беспокойство, что не была сильнее и лучше.
Она почувствовала всплеск силы и снова посмотрела на Чарльза.
Волк упал на пол и начал превращаться обратно в человека.
Это было слишком рано, он еще не полностью выздоровел. Анна поспешно закрыла бедром входную дверь, бросила коробку на пол и поспешила к нему.
— Что ты делаешь? Прекрати это.
Но он уже начал перевоплощаться, и она не осмеливалась прикоснуться к нему.
Изменение всегда причиняло боль, и даже нежное прикосновение могло вызвать у него агонию.
— Черт возьми, Чарльз.
Она уже три года была оборотнем, и ей до сих пор не нравилось обращение, ни свое, ни чье-либо еще. Страшно смотреть, как чьи-то руки и ноги скручиваются и гнутся, а в некоторых местах нет ни меха, ни кожи, обнажая мышцы и кости.
Но Чарльз был другим. Либо магия его матери, либо то, что он родился оборотнем, ускорило процесс его превращения, и это было почти красиво. Когда она впервые увидела, как он меняется, то пришла в восторг.
На этот раз все проходило не так легко. Он перевоплощался медленно и ужасно, как и она.
И он забыл про бинты и не смог бы заставить их исчезнуть. Анна знала, что повязка рано или поздно порвется, и это причинит боль.
Поэтому она скользнула вдоль стены, стараясь не прикасаться к нему, и побежала на кухню. Там выдвигала ящики, лихорадочно обыскивая их, пока не нашла, где лежали острые предметы, включая ножницы. Решив, что у нее меньше шансов пырнуть его ножницами, чем ножом, она схватила их и вернулась в гостиную.
Анна срезала бинты, пока Чарльз перевоплощался, игнорируя его рычание, когда просовывала лезвие под туго натянувшуюся ткань. Дополнительное
С каждой минутой Чарльз перевоплощался все медленнее, и Анна начала беспокоиться, что он застрянет на полпути. Ей иногда снились кошмары о том, что она стала получеловеком-полуволком. Наконец-то, Чарльз свернулся калачиком у ее ног, уже полностью человеком.
Анна думала, что он закончил, но затем одежда образовалась на его обнаженном теле. Ничего особенного, джинсы и простая белая футболка, но она никогда не встречала оборотня, который мог бы это сделать. Это настоящее волшебство.
Она не ведала, сколько настоящей магии он мог сотворить. И почти ничего о нем не знала, только то, что он заставлял ее сердце биться быстрее и прогонял прочь ее панику.
Анна поежилась, затем поняла, что в доме прохладно. Должно быть, Чарльз убавил температуру, когда уехал в Чикаго. Она огляделась вокруг и нашла стеганый плед, перекинутый через спинку кресла-качалки. Схватила его и осторожно, чтобы не задеть слишком сверхчувствительную кожу, укрыла Чарльза.
Он лежал, прижавшись щекой к полу, дрожа и затаив дыхание.
— Чарльз? — Она хотела прикоснуться к нему. Но сама после обращения не терпела прикосновения, потому что ее кожа была очень чувствительной.
Плед соскользнул с его плеча, и она снова укрыла его, но заметила быстро растущее темное пятно сзади на футболке. Если бы это были обычные раны, то перевоплощение быстро залечило бы их. Но раны нанесены серебром и заживали намного медленнее.
— У тебя есть аптечка? — спросила она.
В аптечке должны быть медикаменты, благодаря которым можно справиться с ранами, полученными в несерьезных драках, которые вспыхивали всякий раз, когда вся стая собиралась вместе. Она сомневалась, что Чарльз не был так хорошо подготовлен, как Чикагская стая.
— В ванной, — хриплым от боли голосом ответил он.
Ванная находилась за первой дверью, которую Анна открыла. Это была большая комната с ванной на ножках в виде лап, большой душевой кабиной и белой фарфоровой раковиной на подставке. В одном углу комнаты стоял шкаф для белья. На нижней полке она нашла большую аптечку и вернулась с ней в гостиную.
Обычно смуглая кожа Чарльза стала серой, он сжал челюсти от боли, а его черные глаза были лихорадочно яркими, сверкая золотыми отблесками и гармонируя с серьгой в его ухе.
Он сидел на полу, плед лежал вокруг него.
— Это было глупо. Перевоплощение не заживляет раны, нанесенные серебром, — отругала она его, рассердившись на то, что он причинил себе боль. — Ты просто израсходовал всю энергию, необходимую твоему телу для исцеления. Позволь мне перевязать раны, и я приготовлю какую-нибудь еду. — Она тоже была голодна.
На его лице мелькнула улыбка, затем он закрыл глаза.
— Хорошо, — прохрипел он.
Ей придется снять большую часть одежды, которую он одел.