Плачу любые деньги
Шрифт:
– Было дело, – согласилась Дуся. – Приехав сюда, я практически сразу же задала вопрос о том, кто и как занимался наймом прислуги. Миронов ответил – непосредственно наймом занимался мажордом Лев Игнатьевич. У него хорошие связи в каком-то агентстве, Игнатьевич выбирал работников по каким-то своим принципам, докладывал хозяину, тот поручал начальнику охраны проверить каждую рекомендацию, узнать о людях все по максимуму.
– Самого отличного работника могут подкупить, – задумчиво проговорил Олег. – Вопрос цены. После отравления никто не исчезал, не попытался
– Нет. Все на месте.
– Интересно… Может быть, все же кто-то из гостей подсуетился? Заметил, что парнишка наливает вино из отдельной бутылки… Незаметно подлил яд…
– А как же тогда «земноводные» покушения? Все началось гораздо раньше.
Командир нахмурился, и Евдокии пришлось рассказать о происшествии в античной ванной.
Паршин выслушал. Поиграл скулами…
И наконец-то разорался!
Бальзамом на виноватую Дусину душу тот долгожданный ор пролился. Землероева даже всплакнула облегченно: переживал за Дусю командир, «баранки гну» остались в прошлом.
– Как ты могла мне ничего не сообщить?! Дубина стоеросовая!!
– Олег! Откуда я могла знать, что «шутник» настроен «дошутить» всерьез?!
– А голова на что?! Тут звенья одного порядка!
– Нет! Не обязательно! «Шутник» мог действовать в расчете на нервы, настоящие убийцы предупреждений жертвам не делают! Убийца очень осторожен, он выбрал время, когда в доме соберется максимальное число подозреваемых! «Шутник» и убийца, совсем не исключаю, – два разных человека!
– А если нет?! Саша мог подохнуть от укуса змеи, ты могла разбиться в ванной!
– Смеешься? – вдруг став спокойной, поинтересовалась Дуся. – Саша через двадцать минут укол противоядия получил…
– А если бы анафилактический шок или сердце слабое? – приблизив лицо вплотную к Евдокии, тихо и не менее спокойно произнес Олег. Он всегда умел внезапно перейти с выкриков на шепот и пользовался этим приемом для создания эффекта проникновенности – до селезенок.
– Не знаю, – отвернулась Дуся. Чего уж тут кривляться, сама голову сломала, прикидывая – один в поле воин действует или многочисленные Сашины враги вразнобой стараются. – Давай пойдем к Игнатьевичу, узнаем адрес агентства по найму прислуги, ты туда поедешь, попробуешь что-нибудь разузнать.
– Туфта, – отмахнулся Паршин. – Наверняка до прихода в Сашин дом прислужники работали без косяков. Иных Саша просто бы не нанял.
– Согласна. Но с чего-то надо начинать. Охранниками занимается бригадир Миронова… Саша предполагает, что среди них мог остаться кто-то из корешей Патрона – решился отомстить. Но я так думаю – вряд ли. Слишком изощренной получилась месть – ударили по сыну, кореша Патрона скорее бы в хозяина исподтишка пальнули…
– Но простоватым охранником мог руководить кто-то очень умный со стороны.
– Согласна. Однако разговора с тобой у охраны все рано не получится, вспомни, как ты с Сашей рогами бодался. Так что давай, доедь до агентства.
– А ты давай собирай чемодан и после встречи с Егором Валерьевичем – на выход.
– Вот потому-то, – вздохнула Дуся, –
– Полиция его ищет! Мы не имеем права в частном порядке расследовать убийства!
– Опять орешь? Я не уеду из этого дома до тех пор, пока не сделаю все, что в моих силах.
– Упрямая овца!
– И вам не хворать, Олег Сергеевич.
После отъезда рассерженного командира Дуся наведалась в комнату охраны и забрала диск с продублированными для нее съемками с камер наблюдения. Первый дубль увезли полицейские. Евдокия наладила просмотр в малой гостиной и несколько часов до рези в глазах вглядывалась в порой совсем размытые людские силуэты на подступах к посудному шкафу.
Сам шкаф под камеры почти не попадал, засвечивался уголком. И в этом Дуся опять-таки подозревала указание на человека, хорошо знакомого с порядками мироновского дома.
Конечно, можно предположить, что действовал опытный в вопросах охранных систем человек. Тот, кто способен на глаз определить радиус охвата камер… И такие среди Сашиных гостей наверняка найдутся.
Но ставить надо прежде всего не на вероятность, а постараться исходить из осторожности убийцы. Поскольку Александр Сергеевич Миронов не полиция, он сам себе закон. Мелькнет на подступах к злосчастному шкафу знакомый галстук, пиши пропало. Признаешься в том, в чем и не был виноват, убийство Владислава Листьева себе припишешь, Отари Квантришвили на себя возьмешь.
…На подступах к злосчастному шкафу – кроме жильцов и официантов, от которых в глазах рябило, – засветился непонятный книгочей Николай Васильевич. Мелькнул, ушел в тень, не возвращался долго… Дуся напряглась…
Когда уже почти решила – попался, хитрая зараза! – из-за посудного уголка показался длинноносый профиль бабушки Инессы.
Тьфу! Нашли место и время миловаться!
Пенсионеры держались за руки, как малолетки; за угол суматошно завернул официант – голубки отпрыгнули друг от друга, как будто их в исподнем подловили!
Играют в первую любовь, усмехнулась Евдокия. В первую, в смысле для разряда «пенсионный возраст», и не исключено – в последнюю.
Инесса невозмутимо поправила каре из подкрашенных смоляных волос, гордо выпрямила спину и вышла в зал с видом замешкавшейся у кухонной плиты испанской королевы.
Она в тот день, надо заметить к поводу, выглядела шикарней некуда – Зося уговорила матушку надеть сверкающие бриллиантами колье и серьги. Линзы, из-за которых глаза слезились, Инесса самостоятельно поменяла на изящные очки, оправа удобно – и, скорее всего, привычно – оседлала вислый румпель, укоротила зрительно, тем самым облагородив не только носик, но и облик в целом. Дусе так понравился этот новый (прежний?) облик, что она даже сделала зарубочку в памяти: не забыть бы намекнуть Анюте – на фига бабуля молодится и линзы носит? В очках ей лучше, глаза не опухают, морщин, что немаловажно, почти не видно – физиономия вполне интеллигентная…