Плацкарт
Шрифт:
Я потянулся к кнопке лифта.
– Пойдемте лучше пешком. Я все время пешком спускаюсь и поднимаюсь. Хорошая это гимнастика – обычно ведь двигаемся мы мало. – Андрей Николаевич засеменил вниз по лестнице. Я пошел следом.
Мы вышли на улицу. Я спросил:
– Андрей Николаевич, а регистрацию вы мне сможете сделать?
– Знаете, Дмитрий, этим бы я не хотел заниматься. Слишком много мороки. К этому парню, который перед вами квартиру снимал, мать приезжала, и я делал ей регистрацию – так что, знаю весь этот процесс. Надо
– Хорошо.
Суббота
Я вышел на балкон, оперся о перила, закинул голову, щурясь от солнца. Соседний дом был такой же, как этот – двенадцать этажей, один подъезд. На шестом этаже женщина в красной майке поливала цветы. Через улицу, в парке, гуляла с овчаркой девчонка лет десяти. Далеко, над домами, над зеленью, торчал шпиль какой-то «высотки».
На балконе лежали три связки газет, коробка от туфель «Salamander» с ценником «3490 руб.», стояли два десятка бутылок от пива – «Tuborg», «Miller» и «Невское-Лайт».
Я вернулся на кухню, открыл холодильник, взял красную бутылку «Чудо-йогурта», сел в кресло, открутил крышку, оторвал фольгу и отпил.
Над ярко-желтой витриной пристройки к дому висели две вывески: «Ремонт обуви» и «Секонд хэнд – недорогая одежда из Европы». В соседнем доме, у служебного хода в обувной магазин курила девушка в синей джинсовой юбке.
Я обогнул обувной, прошел гастроном, магазин «Большевичка» и видеопрокат. В витрине видеопроката висели плакаты «Убить Билла. Фильм 1» и «Дети шпионов 3D». В следующем доме весь первый этаж занимал садовый центр «Дивный сад» – саженцы, цветы и фигуры дедов морозов, зебр и жирафов.
Я зашел в павильон на углу Коровинского и Ангарской, сказал продавщице:
– Дайте, пожалуйста, моющее средство – универсальное – и упаковку губок.
Я поставил сумку в центре комнаты и расстегнул молнию. Сверху лежала магнитола «Sanyo» с ФМ-радио. Я купил ее на свою первую заводскую зарплату.
Я вставил вилку в розетку, покрутил ручку настройки, нашел «Наше радио». Играла песня Бутусова «Девушка». Я поставил магнитолу на стол и начал вынимать свои шмотки и складывать в шкаф. Практически все мои вещи уместились в рюкзак и сумку: одежда, три десятка кассет и компактов, электробритва «Brown» – подарок родителей на день рождения, – мыло, дезодорант, зубная паста, щетка – и все. Дома остались еще книги, диски, кассеты и видик.
Первый тайм футбола Голландия-Чехия закончился. Началась реклама «Ростелекома». Я сунул ноги в сандалии и вышел из квартиры. До футбола я убирался в квартире, мыл раковину и ванну, холодильник и кухонные шкафы.
Возле подъезда столпились у лавки человек десять парней и девчонок с бутылками пива. Светились их зажженные сигареты.
Я зашел в круглосуточный павильон. Из подъехавшей синей «Оки» вышли два парня в джинсовых шортах – один в бейсболке, другой – с серьгами в обоих ушах.
Я сказал продавщице:
– Бутылку «Арбатского»
Парни встали в очередь сзади меня.
Я просунул в окошко сотню, положил орешки в карман, забрал сдачу.
Парень в бейсболке сказал:
– Четыре «Золотых бочки». В металле.
В «Оке» играл танцевальный ремикс на тему из первого фильма «Убить Билла».
Окно было открыто. Ветер шевелил край тюлевой шторы. Я сидел на столе, закинув ноги на подоконник, смотрел на окна в доме напротив.
В бутылке оставалась почти половина. Я взял хрустальный фужер – из набора в серванте, – налил до краев, отпил. Взял из разорванной пачки орешек. К пальцам прилипла соль.
Внизу кто-то крикнул:
– Я же тебе говорил, что чехи их сделают! А ты еще мне не верил!
Воскресенье
Я разломал пластмассовой вилкой картофелину из «Крошки-картошки» – с двумя наполнителями: сосисками и лососем.
На краю фонтана сидели два подростка в белых ветровках. Один выкрикивал:
– Пепси-кола, Аква Минерале, пятнадцать рублей!
Девушка за соседним столом говорила в мобильник:
– Да, машину мне сделали. Сигнализация что-то глючила. Стоит на стоянке на ВДНХ. Еду сейчас забирать.
Дед с потертым пакетом «Dutch Lady» достал из урны жестянку от пива «Охота», положил на асфальт, раздавил, поднял и бросил в пакет.
Девушка спрятала телефон, встала со стула и пошла в сторону памятника Пушкину. За ее стол сели парень в светлом льняном пиджаке и девушка в черном платье.
Парень сказал:
– Году в девяносто седьмом, когда подключился к «нету», я понял, что больше не буду скучать. Я заходил в чаты для лесбиянок, писал, что я – лесбиянка и занимался киберсексом часами. Ты знаешь, что такое киберсекс? Конечно, знаешь. Все сейчас про это знают. А ты знаешь, кто такой Брет Истон Эллис? Конечно, нет. Потому что ты ограниченная. Но дело не в этом. Насчет киберсекса. Как ты думаешь, что было дальше?
Состав подъезжал к Багартионовской. Я смотрел в окно на прибитые к стенам черные кабели, на яркие нечитабельные граффити. К двери вагона прислонились два «металлиста» в «косухах».
Напротив меня сидели две девушки лет под шестнадцать, одна с «дрэдами», другая – стриженная почти налысо. Они пили пиво «Miller». «Лысая» почувствовала мой взгляд, посмотрела на меня. Я отвел глаза. Она отвернулась и что-то шепнула подруге.
В плотной толпе я вышел из вестибюля метро, увидел указатель «Горбушка – там», повернул налево. Прошел мимо рынка, обмена валюты и кафе «Элла». На многоэтажном кирпичном здании висел большой красный плакат «Ля-ля парк».
Над эскалатором был закреплен транспарант «Отказ от левого – дело правое» и реклама последнего диска группы «Любэ» – «Ребята с нашего полка». От обилия палаток с дисками, ди-ви-ди и кассетами рябило глаза. «Русский шансон». «Компьютерный двор». «Премьер-видео». «MP3». «Караоке». «Диски России – есть почти все». «Болванки». Музыка, играющая в каждой палатке, сливалась в жуткую какофонию, и от нее начинала болеть голова.