Плаха Палача
Шрифт:
На следующее же утро Николай с Цветово исчез. Но в отместку повесил на заборах всех цветовских собак. (Так, по крайней мере, предполагала неутомимый «историк», мотивируя это тем, что еще до драки Гадченко кичился тем, что от его взгляда даже самые свирепые и породистые псы поджавши хвосты прятались в будки и жалобно повизгивали.)
– Это он! Это точно он шел по коридору в больнице в тот вечер, когда умер мой отец, - убежденно заявила Вера.
И как доказательство своей правоты сунула Михаилу «под нос» «фоторобот» составленный на основе портрета Темной
То есть господина Сидорова, который нынче все так же числился в фаворитах и вместе с другими четырьмя претендентами на президентское кресло резвым галопом преодолевал предвыборный марафон.
Фотографий господина Сидорова было много: почти в каждой газете, а подозреваемого Гадченка лишь одна да и та расплывчатая. Да и возраст: одному под двадцать, а другому под сорок.
– Это он! Я уверена это он!!
– решительно заявила непоколебимая Вера, как будто бы кто-то с ней спорил. (Да где вы найдете такого мужа, чтобы рискнул спорить с красивой любимой женой в канун длиннющего зимнего вечера!? Если вдобавок и по телеку в этот вечер одна «бука» да скука. Нет, таких дураков среди мужиков нет!)
– Теперь мы о предполагаемом убийце знаем все. И фамилию и имя и даже домашний адрес его у нас имеется, радостно воскликнула Вера, но без особого восторга.
– Прошло уже более пятнадцати лет. И он мог куда-нибудь и переехать, - Михаил всегда с осторожностью и недоверием относился к сведениям преподносимых на тарелочке с голубой каемочкой.
Правда за этой «тарелочкой» доморощенным сыщикам пришлось побегать основательно.
«Но все же имея дело с «потомком» царя Ирода лучше на всякий случай хорошенько подстраховаться, чтобы не повторить горькой доли цветовских собачек», - по-мужски «по черному» мрачно пошутил мысленно Михаил, но вслух произнес:
– Искать его конечно же намного легче, но обращаться во всякие паспортные столы и ЖЭКи из чувства разумной осторожности все же не будем.
– Ты думаешь это может быть опасно?
– враз погрустнев тихо спросила Вера и в уголках ее глаз заблестели слезы. (Слишком свежи были потери прошлого да и перестройка организма в период беременности - Вера была на третьем месяце - давали о себе знать.)
– Может да, но скорее всего нет, - сгладил углы заботливый муж.
– Но лучше не рисковать, - и действуя губами как промокашкой вытер жене слезы.
Вера с доводами Михаила согласилась, но поинтересовалася:
– А что мы с ним сделаем, когда найдем?
– Ох, еще не скоро это будет, не скоро!
– стараясь уйти от вопроса жены да и сам еще не зная ответа уклончиво ответил мастер сыска.
– Когда найдем - тогда и решим.
Но поиск был уже завершен. И ответы на все вопросы содержались в темном ящике стоящем в углу.
Надо было только подойти к нему и включить.
Но Михаил игнорируя телевизор направился в столовую на вечернюю трапезу.
Вера последовала было за ним, но вдруг остановилась:
– Тащи ужин сюда на верх. Поедим и заодно и телевизор посмотрим. Там как раз теледебаты идут. Давай посмотрим.
– и взяла в руки
– Да ну их всех с их пустыми обещаниями, - отмахнулся по привычке Михаил, который по своей природе был абсолютно аполитичен, - но мысленно проанализировавши тон вопроса, понял что это не просьба, а приказ и благоразумно согласился: - Давай, если хочешь.
– Вера хотела и наверное «хотели» и все пятьдесят миллионов украинцев ибо эти теледебаты транслировали все отечественные телеканалы. (Вспомнился к слову анекдот о тех совковых временах:
(Приходит мужик с работы и хотел было отдохнуть: телевизор посмотреть. Включил первый канал - там Брежнев выступает. Переключил на второй - там то же Брежнев и так до пятого. А на пятом кэгэбист пальцем грозится: «Я тебе попереключаю!» Вообще же в те времена у нас в глубинке телеканал был всего один, да и Брежнев, естественно, тоже один. Это у него на груди пять звезд героя было.)
Нынче ж претендентов на президентское кресло тоже: было аж целых пять. И ни одного героя. Все какие-то аморфные: на рыба, ни мясо и глаза у всех какие-то отмороженные (И хотя они все были прилизаны и одеты как английские лорды, но все равно выглядели, как отечественные колхозные сторожа в самом худшем значении этого слова, то есть сейчас нет ни колхозов, ни сторожей. В общем ноль полнейший.)
Телешоу было в самом разгаре. И претенденты между собой и с несколькими десятками журналистов - «острословов» соревновались в красноречии и народолюбии.
И хотя все пятеро претендентов были мужчины, но сегодня они любили (как в жизни без купюр) всех: и женщин, и мужчин, и детей, и даже самый засаленный и зловонный бомж, появись он сейчас в студии, не был бы обделен их лаской.
Несмотря на титанические усилия их имиджмейкеров, все претенденты на президентское кресло были одинаково безлики, как внешностью так и манерой говорить, а по предвыборных программах, вообще - сиамские близнецы.
Лишь один из них был на голову выше своих соперников, как в прямом так и переносном смысле слова.
Молодой бизнесмен Сидоров уже был президентом, но пока одной, но большой, да к тому же еще и преуспевающей компании.
Яркий пример человека новой генерации. Этот господин Сидоров и был той темной лошадкой в мире политики, залетным варягом, но умело, все-то за полгода, раскрученным неведомой «волосатой лапой». И наивысший рейтинг во всех общественных опросах красноречиво говорил сам за себя.
Этот Сидоров и был Верин «фоторобот» предполагаемого преступника. У него даже имя и отчество были как у Гадченко предполагаемого палача села Цветово. Но ни Вера, ни Михаил включивши телевизор под самый конец телешоу еще и не успели прочесть титры и узнать это, как седой плешивенький старичок известнейший в стране своими скандальными разоблачительными статьями журналист почти единственной независимой отечественной газеты задал свой каверзный вопрос господину Сидорову.
Николай Борисович слушая у лыбался спокойно и уверенно еще и сам не ведая, что голова его уже покоится на плахе.