Пламенеющий Меч
Шрифт:
— Помнишь, как мы когда-то плыли сюда? — спросила волшебница своего возлюбленного. — Кто бы мог подумать, что после нашего бегства из Нексиса случится столько невероятных вещей!
— И что мы найдем здесь столько замечательных друзей, — добавил Анвар, и, поглядев на Чайма, который задумчиво смотрел на удаляющийся берег, перевел взгляд на Шиа и Хану, удобно расположившихся на парусине рядом с Вульфом в его приемными родителями. Волшебницу до сих пор забавляло то обстоятельство, что моряки, несмотря на все ее заверения, старались подальше обходить
— Я надеюсь, — сказала она, — что у нас будет возможность когда-нибудь вернуться сюда. Особенно мне хотелось бы снова увидеться с Хризой. Но пока что мое самое большое желание — поскорее попасть домой.
— Борьба еще только начинается, — серьезно напомнил ей Анвар.
— Это правда, но по крайней мере у нас уже есть кое-какие успехи. И кто знает, что случится, когда мы найдем Меч?
Она произнесла это самым обычным тоном, но по спине у Анвара побежали мурашки.
Разразившись визгливой бранью, Элизеф швырнула кристалл на пол. Она не верила своим глазам: Ориэлла действительно возвращается!
Сомнений больше не было: колдунья видела это своими глазами благодаря кристаллу, с которым она уже хорошо научилась обращаться. Вне себя от ярости, Элизеф мерила шагами комнату, пытаясь найти хоть какое-то решение. Она уже пережила унизительное поражение, когда Ваннору с дочерью удалось ускользнуть от нее, и лицо колдуньи теперь выглядело еще на десять лет старше — Миафан не прощал таких промахов. Когда-нибудь она рассчитается с ним, но сейчас, когда Ориэлла уже в пути, медлить нельзя.
Элизеф давно уже перестала надеяться на Миафана. Сколько раз у него была прекрасная возможность покончить с этой проклятой беглянкой — и всякий раз Ориэлла оставалась жива. И вот результат: вместе со своим полукровкой-любовником она того и гляди постучится в Башню магов!
«Если бы только у меня была Чаша!» — с тоской подумала Элизеф. После той ужасной ночи, когда погиб Форрал, Миафан, казалось, боялся вновь использовать Волшебный Талисман. Если бы он научился управлять Чашей, как непременно сделала бы она, Элизеф, на его месте… Если бы он не поленился, как она, провести бессчетные часы в холодных архивах над трудночитаемыми древними рукописями… Внезапно колдунья остановилась. «А почему бы и нет? — подумала она. — Почему Чаша Жизни не должна принадлежать ей? Разве она не заслужила такого права? Разве она, Элизеф, не сможет извлечь из Чаши гораздо больше пользы, чем этот выживший из ума старикашка?»
Однако здравый смысл подсказывал колдунье, что «этот старикашка» вовсе не так слаб и немощен и не моргнув глазом раздавит ее, если она встанет ему поперек дороги. Взгляд ее упал на старинные рукописи, которые она принесла из библиотеки, чтобы с удобствами продолжать свои изыскания. Кажется, она придумала, что надо делать.
Миафан раздраженно посмотрел на Элизеф. Опять эта колдунья врывается в его покои без стука! Какая нелегкая принесла ее ни свет ни
— Ну? — раздраженно спросил Миафан. — Что понадобилось тебе в столь ранний час, Элизеф?
— Извини, что потревожила тебя. Владыка… — За вежливостью волшебницы чувствовалось скрытое волнение. — Я принесла одну древнюю рукопись. — Она показала ему свиток. — Вчера вечером я нашла ее в библиотеке и всю ночь пыталась расшифровать. В результате я установила, что она посвящена Чаше Жизни и содержит указания, как безопасно ею пользоваться.
— Что? — Миафану сразу расхотелось спать. — Дайка мне взглянуть!
— Изволь! — Элизеф протянула ему свиток. Но когда Миафан развернул рукопись, то обнаружил, что она написана на столь древнем языке, а чернила настолько выцвели, что он не способен понять ни слова. Верховный Маг и не подозревал, что об этом позаботилась сама Элизеф.
— Не беспокойся, — она ловко отняла у Миафана свиток, — понять это могу только я, потому что долгие месяцы изучала записи Финнбарра ради твоего же блага…
«Как бы не так, — подумал Миафан, — Ради своего блага, если уж на то пошло!» И, однако, она все-таки принесла рукопись ему…
— Здесь говорится, что на Чаше должна быть скрытая надпись, представляющая собой Заклинание Власти, с помощью которого можно подчинить себе Чашу.
— Тайное заклинание, говоришь? — фыркнул Миафан. — Что-то мне слабо верится!
— Будь Чаша здесь, — : вкрадчиво заметила Элизеф, — я могла бы с помощью этой рукописи обнаружить скрытую надпись. Попробуй принести ее сюда, и ты не пожалеешь, о Владыка!
— Не спеши, — ответил Миафан, который начал подозревать что-то неладное. — Почему бы тебе просто не сделать для меня перевод, а я бы уже сам посмотрел, что из этого получится.
— Перевод? — вспыхнула Элизеф, потеряв терпение. — Вечно ты не доверяешь мне, все от меня скрываешь! Я, как дура, роюсь в этих архивах, порчу себе глаза, ночей не сплю, чтобы перевести его, а теперь ты хочешь, чтобы я отдала тебе рукопись за простое спасибо? Да провались ты, Миафан! Не хочешь, чтобы я участвовала в этом деле, так не видать тебе свитка как своих ушей!
С этими словами она обеими руками ухватилась за рукопись, делая вид, что хочет разорвать ее.
— Ладно, ладно! — поспешно закричал Миафан. — Пусть будет по-твоему.
Он ушел в смежную комнату, и вскоре Элизеф услышала скрип передвигаемой мебели, а затем — легкий звон. Она удивленно подняла брови. Так значит, у Верховного Мага есть тайник? В свое время надо будет с этим разобраться. Кто знает, не найдется ли там еще что-нибудь интересное? Но Миафан уже вернулся в комнату, неся Чашу, покрытую каким-то черным налетом.
Он поставил ее на стол, и Элизеф сразу почувствовала силу, исходящую от Волшебного Талисмана. Не прикасаясь к Чаше, колдунья внимательно рассмотрела ее.