Пламенная для злодея
Шрифт:
– И как прикажете это понимать? – спросила скорее у самой себя, нежели у кого-то.
Перелистала многострадальное издание ещё пару раз. Покрутила и так и сяк – ничего. Решила, что мне всё это кажется, ущипнула себя за руку. Больно.
Стало вдруг так обидно и грустно, что на глаза навернулись слёзы. Да что уж там? Потекли ручьями, только успевай утирать. Хорошо, что по части бумажных кухонных полотенец я всегда была очень запасливой.
– Ненавижу! Гады всесильные! – выкрикнула сама не знаю кому. – Какие же вы Боги, если не можете начатое до конца довести? Дёрнули меня
Да, я злилась на них, но это чувство было ничем по сравнению с досадой и разочарованием, которые я испытывала, думая, что никогда больше не увижу своего (не)главного героя и того, кто с самого начала пленил моё сердце.
“Какая же я была дура! Мне бы с самого начала наслаждаться происходящим и радоваться тому, что Тори рядом, а не пытаться свести его с Селеной. С чего я вообще решила, что именно она должна составить его счастье? Ну, подумаешь, назвал он меня тогда на алтаре её именем. Вон, бывший мой меня тоже как-то Леной назвал во время…короче не вовремя и ничего. Сделала вид, что не слышала и обошлось без скандала,” - костерила себя на чём свет стоит, продолжая выть от бессилия и осознания собственной тупости.
Но моё внутреннее я было глухо к увещеваниям внешнего. На душе стало так погано, что я решила для начала как следует выплакаться, а потом уж думать, как быть дальше.
Через час с распухшим от слёз фейсом и последним рулоном бумажных полотенец я всё же смогла перекочевать с кухни в спальню. Осмотрелась. Вещи лежали на своих местах, будто с момента моего “исчезновения” прошла не огромная куча прыжков по воспоминаниям Анны, а лишь тот час, что я убивалась по собственноручно профуканной возможности побыть счастливой. Вздохнула, положила книгу на прикроватную тумбочку и только тогда заметила странный след на правом запястье.
Приглядевшись, поняла, что едва заметным красноватым обручем мою руку опоясывает нечто, похожее на браслет. Такой же, как тот, что надел мне Тори. Так как теперь я могла сосредоточиться на собственных ощущениях, мне стало понятно, что то место, где проходит эта красная линия, если не печёт, то согревает что-то невидимое. Связь.
Тут же вспомнила, что согласно книге, стоило супругам по обоюдному желанию завершить ритуал, они становились неразлучны при жизни. Более того, могли чувствовать друг друга на любом расстоянии. Чем теплее браслет, тем ближе половинка. Чем холоднее – тем дальше или слабее. Стоило замку ослабнуть – бей тревогу: твой суженый или суженая при смерти. А уж если крепление расстёгивалось – готовься к похоронам и трауру.
– Так, соберись, тряпка! – набрала в лёгкие воздуха и выдохнула, расслабляясь и сосредотачиваясь. – Если у меня есть это, – потрясла запястьем. – значит кукухой я не поехала, всё случившееся мне не привиделось, и мой Тори всё ещё ждёт меня. Где-то. В каком-то другом мире или реальности. Мы связаны и я это знаю.
С тех самых пор я стала искать способ вернуться обратно. Первым делом, конечно, вернулась к своей обычной жизни: работа–дом–работа. Но теперь всё это будто отошло для меня на второй план. Всё свободное время
Проку, правда, от этого оказалось мало. Девушка уверяла меня, что никогда не писала книги, о которой я её расспрашивала. Да, у неё были произведения, связанные с миром диалов, но все они были написаны очень давно и о других героях. Никаких попаданок из нашего мира в них или обратно она не создавала. А когда я протянула ей книгу без финала, которую всегда носила с собой, она и вовсе заявила, что не видит текста. Не только окончания, но вообще ничего.
Памятуя о том, что всё началось со сна, я то и дело укладывалась на боковую пораньше, но и это результата не дало.
Дни тянулись бесконечной чередой. Чтобы не сойти с ума от тоски и ожидания, я записалась в кружок живописи. По счастливому стечению обстоятельств в него же ходила и автор ныне несуществующего романа. Мы не сдружились, нет. Но часто комментировали работы друг друга. Она оказалась очень приятным человеком.
Теперь мне как никогда стало понятно, что испытывал Ториан, проживая день за днём, месяц за месяцем, надеясь, что однажды в глазах Анны Харлок увидит знакомую искру…меня. И ведь не сдавался. А я, балда, при каждом своём появлении тараторила ему про другую.
Ради такого мужика можно не то, что бросить всё, саму себя забыть, лишь бы быть с ним рядом. Он ни в обиду не даст, не предаст, пылинки будет сдувать. Но при этом с таким не заскучаешь. Как однажды сказала всё та же Маришка с работы: “Люблю, чтоб с придурью. И весело и хандрить некогда”.
Закончив очередную картину, я стала собирать вещи и только теперь заметила, что изобразила на холсте знакомые глаза, губы, шёлковистые пепельные волосы. На меня, будто зеркальное отражение, смотрел мой злодей. Тоскливый и укоризненный взгляд разбивал мне сердце.
– Это он? – услышала знакомый голос девушки-автора.
– Угу, – ответила, пытаясь сдержать слёзы.
– Красивый у тебя злодей, – она положила руку мне на плечо. – Не расстраивайся. Верь, что всё будет хорошо. Вселенная слышит наши мысли. Твои тоже её достигнут.
– Хочешь подарю? – сгребла портрет и протянула его девушке. – А ты…напиши для него хэппи-энд. Ты же это умеешь, – улыбнулась, понимая, что по щеке катится одинокая скупая слеза.
Товарка по кружку сначала опешила, а затем всё же взяла рамку с рисунком.
– Если это чем-то поможет, но я напишу, Ань. Про благородного злодея и его пламенную попаданку. Обещаю. Но и ты дай мне слово, – посмотрела на меня строго, но с задорными искорками в глазах. – Будь счастлива. Не грусти. И помни, мы сами творим свой собственный хэппи-энд, было бы желание.
В тот вечер мы попрощались навсегда.
Глава 41. Алтарь
Я сидела в кресле в обнимку с единственным оставшимся в моём мире томом романа, связывающего меня с любимым, и медленно переворачивала страницы. И было у меня в тот вечер какое-то странное предчувствие. Знаете, как бывает, когда перед грозой на улице тихо-тихо, и кажется, что вот-вот что-то произойдёт?