Пламенная нежность
Шрифт:
Вместо этого он достал хирургические инструменты, которые держал в ближайшем буфете – рядом с жестянкой где хранился чай, и солонкой.
– Столы, в сущности, мало чем различаются. В этом смысле я не слишком предвзят.
– Оно и видно! – Джулиана отложила опасное орудие и боязливо приблизилась. Увидев, что за предмет мистер Чаннинг держит в руках, она широко раскрыла глаза: – Что это такое?
Патрик проигнорировал вопрос, однако отнюдь не саму мисс Бакстер. Он взвесил в руке пилу для костей: чудовищную, хорошо смазанную маслом, с зубьями величиной с ноготь взрослого мужчины
И улыбнулся – впервые с тех пор, как увидел ее. Наверняка Джулиана считает его жестокосердным убийцей. Возможно, он таков и есть – Патрик не был до конца в себе уверен, как и не вполне еще разобрался в тех трагических обстоятельствах, что вынудили его круто переменить жизнь и скрыться в этой глуши. А это означало, что несколько следующих минут будут как минимум забавными…
«Не намеревается же он, в самом деле, оперировать прямо здесь, на грубо склоченном столе, за которым наверняка обедает!» От одной мысли об этом во рту у Джулианы стало горько. Но когда мистер Чаннинг достал иглу и нитку и положил все это возле чудовищной пилы, стало очевидно, что именно это он и собирается делать.
– Вам, вероятно, лучше отойти в сторонку, – мрачно посоветовал Патрик, закатывая рукава. – Сейчас я буду заниматься делом весьма неаппетитным.
Когда он взял в руки пилу, Джулиана сглотнула. А как только чудовищные зубья впились в кость и послышался душераздирающий скрип, мисс Бакстер попятилась, ее тонкий каблучок подломился, и она упала навзничь на дощатый пол. Лежа на спине, Джулиана слышала отвратительный визг пилы… а еще где-то в глубине дома настойчиво блеял ягненок.
«Боже всемогущий… да это настоящий дом ужасов!»
Комната кружилась у нее перед глазами, а от этих звуков она почти оглохла…
Попытавшись сесть, Джулиана невольно уперлась ладонями в пол – и тут же отдернула их, нащупав слой застарелой грязи и песка. В сравнении с этим пол замызганного почтового экипажа был поистине девственно-чист! Джулиана поднесла ладонь к лицу и в ужасе на нее уставилась. На кожу налипли соломинки, какие-то опилки и еще что-то похожее на… – о боже! – навоз! Запах подтвердил ее предположения…
– Вы не ушиблись? – послышался голос мистера Чаннинга. Пила при этом не переставала визжать.
Джулиана глубоко вдохнула.
– Нет…
Физически она нисколько не пострадала, чего нельзя было сказать о ее моральном состоянии. И гордости. И, разумеется, платье! Похоже, теперь его придется спалить.
– Лучше вам разуться. Вы в деревенском доме, леди, а не в чертовом бальном зале! Пол здесь не годится для ваших смешных каблучков, а я не могу подхватывать вас всякий раз, как вы изволите споткнуться!
Джулиана вытерла ладонь о подол платья, уже безвозвратно погибшего, и принялась расстегивать пряжки туфель, стараясь не слышать отвратительных звуков. Снимая туфельку, она мрачно подумала о том, что рядом с этим человеком теряет предметы одежды с пугающей быстротой… Мисс Бакстер понятия не имела, где ее перчатки, а соломенная шляпка валялась сейчас на полу уехавшего почтового экипажа. Проведя ладошкой по
Найдя на полу наименее грязное место, Джулиана поставила туда туфельки и вдруг вся сжалась: со стола над ее головой послышался душераздирающий стон, следом приглушенное ругательство и какой-то стук – похоже, что бы там ни делал Патрик Чаннинг, проблем у него прибавилось…
– Мисс Бакстер! – Сейчас в его голосе было куда больше эмоций, чем во время всего их предыдущего разговора. – Мне необходима ваша помощь. И поторопитесь!
Джулиана выскочила из-под стола словно чертик из табакерки. Чаннинг явно не шутил. Она метнулась к столу, мельком отметив, что без туфель ей и впрямь куда легче передвигаться.
От увиденного мисс Бакстер едва не стошнило. Лежащая на столе черно-белая собака вяло перебирала оставшимися конечностями. Пасть животного была открыта, а морда искажена гримасой боли, хотя животное еще не вполне пришло в сознание. Кровь была везде – на столе, на пиле, на Чаннинге…
На лбу Патрика блестели бисеринки пота.
– Он мало-помалу приходит в себя. Вам придется крепко держать его за морду – на случай если очнется.
– Мне? – пискнула Джулиана и подумала: «Неужели он не шутит?»
– И побыстрей, прошу. У нас нет времени спорить.
Собака вдруг тоненько заскулила, и мисс Бакстер отбросила все сомнения. Склонившись над столом, она крепко обхватила руками полуоткрытую пасть животного, едва не зажмурившись от ужаса при виде острых клыков.
– Вот так? Я правильно делаю?
Чаннинг кивнул, сжимая руками края зияющей раны – на том месте, где была когда-то задняя лапа.
– Да. Держите крепче.
Собака судорожно дернулась, и пальцы Джулианы едва не угодили прямо между зубами.
– Я… я не могу…
Патрик взглянул на нее – и Джулиану словно огнем обожгло.
– Можете, мисс Бакстер. Должны. Сосчитайте до десяти, если вам нужно взять себя в руки. Но не отвлекайте меня сейчас!
Джулиана послушно стиснула морду пса дрожащими руками и принялась считать вслух, едва узнавая собственный голос:
– Один, два, три…
«Боже, неужели я это делаю?»
– Четыре, пять…
«А если собака меня укусит?»
– Шесть, семь, восемь…
«А что, если собака ко всему прочему еще и бешеная?»
– Девять, десять!
«А что, если…»
И тут Джулиана почувствовала, что пес больше не сопротивляется. На смену ужасу пришло невероятное облегчение. Она ослабила хватку, но рук не убрала.
– Ущипните-ка его между пальцами на передней лапе, пожалуйста.
Джулиана подняла глаза. Патрик уже продевал нитку в иголку… И с каких это пор она стала мысленно называть его по имени? Возможно, это началось как раз тогда, когда она стала снимать с себя один предмет одежды за другим…