Пламенное воскрешение
Шрифт:
Ему говорили, что глаза у Серебряных цвета обсидиана. Тристану очень хотелось увидеть это воочию.
— Ты расскажешь мне, о чем с тобой говорил Ульрик? — спросил Рис.
Тристан пожал плечами и обошел клетку.
— Он сказал, что Кон не тот, за кого себя выдает. Он сказал, что Кон отнял у него магию за попытку не допустить изгнания драконов.
— Это ложь. Я был там, Тристан. Я знаю.
Тристан встретился взглядом с Рисом сквозь решетку.
— И ты всегда был там? Присутствовал при разговоре Кона и Ульрика?
— Ну… нет, — признал Рис. — Они говорили наедине.
— Откуда
Рис печально улыбнулся.
— Ах это. Ну, вот так происходит, когда соглашаешься записывать Историю Драконов. Келлан видит все происходящее в своей голове. Затем записывает.
— Ты читал его записи?
Рис нахмурился.
— Нет, в этом нет необходимости.
— Потому что ты веришь Кону на слово? — с некоторой иронией закончил за него Тристан.
— Черт возьми. — Рис отвернулся от клетки и зашагал прочь, но быстро остановился, резко повернувшись. — Мы убили женщину Ульрика, потому что она предала его — и нас. Я видел, как он… слетел с катушек, когда узнал об этом. И я видел, что Ульрик начал атаковать людей. Конечно же, я поверил Кону.
Тристан задался вопросом, как бы он сам повел себя на месте Риса и стал бы он доверять Кону после того, чему стал свидетелем.
— Разве тебе не интересно было бы почитать, что произошло между Ульриком и Коном?
— Иногда.
Ответ удивил Тристана.
— Но ты так и не прочитал?
Рис отрицательно покачал головой и стал бродить по пещере, как ни в чем ни бывало.
— Что сделано, то сделано. Хотел бы я встать на сторону Ульрика и сражаться с человечеством, которое истребляло наших драконов? Да. Хотел бы. Бывали ночи, когда я не мог уснуть, задавая себе один и тот же вопрос без ответа: были бы Желтые сейчас здесь, со мной, если бы я выбрал сторону Ульрика? Или я, как и Ульрик, был бы изгнан и навсегда лишен возможности стать драконом и взмыть в небо. Да, Тристан, я очень много размышлял обо всем этом. Уверен, как и все Короли.
— Почему Ульрик хочет, чтобы я присоединился к нему?
Рис тут же остановился, глаза блеснули каким-то недоверием.
— Он действительно просил тебя об этом?
— Да.
— Бэнан виделся с ним, просил отозвать Темных, — сказал Рис, в задумчивости потерев шею. — Ульрик отказался.
Тристан прислонился плечом к толстой решетке клетки.
— Ульрик сообщил мне, что Темные скоро придут за Сэмми. На земли Дреаган.
— Так чего же мы теряем время здесь? Нужно как можно скорее забрать ее, — заявил Рис и быстро направился к выходу.
— Лэит уже доставил ее сюда.
И снова Рис остановился. На это раз он медленно обернулся, не сводя взгляд с Тристана.
— Сюда? Куда конкретно?
— Она дальше по коридору в пустой комнате.
— Она не чья-либо пара. Никому, кроме Королей и их жен, нельзя находиться в горе, Тристан.
Он обошел клетку и встал рядом с Рисом.
— Это единственное место, где она в безопасности. Бэнан согласится со мной, а если нет, ну что поделать. Я не боюсь Кона или кого-то из вас. Я уже принял решение.
— Она тебе не безразлична?
Тристан был несколько ошеломлен.
— Тебе Лэит что-то рассказал?
— Нет.
И что он должен был ответить? Признайся он в чувствах к Сэмми, и Рис резонно предположит, что им движет вовсе не похоть, ярко вспыхивающая каждый раз, стоит только подумать об этой девушке. С другой стороны, нельзя отрицать, что между ними есть что-то еще, нечто большее, чем просто физическое желание.
Мужчина не привел бы женщину в запретное, скрытое от других место, готовый после этого получить хорошую взбучку от остальных, если бы не имел к ней никаких чувств.
— Да, — признался Тристан. — Она мне не безразлична.
— Это очевидно. Как сильно?
— Я с ней спал, если ты об этом.
Рис отмахнулся от его слов.
— Это было неизбежно. Мы все знали, что рано или поздно это случится, стоило только увидеть, как вы двое смотрите друг на друга.
— Если ты и так все знаешь, зачем задаешь вопросы, ответы на которые тебе уже известны?
— Хочу услышать их от тебя, — сказал Рис.
Тристан сжал челюсти и отвернулся от Риса. Неужели сомнения по поводу его предназначения в жизни настолько очевидны всем окружающим? Он-то считал, что неплохо умеет скрывать обуревающие его неопределенность и нерешительность.
— Нет сомнений, что ты рожден быть Королем Драконов, — продолжил Рис. — Ты принял эту роль так, словно всегда был драконом. Ты мыслишь и сражаешься как дракон, но что еще более важно, ты принимаешь решения как Король. Я знаю, что вся эта история с Йеном и твоим прошлым потрясли тебя.
— Это мягко сказано, — пробурчал он.
Едва уловимая улыбка заиграла на устах Риса.
— Почему тебя так беспокоит, что ты не помнишь прошлую жизнь с Йеном и Воителями?
Рис всегда нравился Тристану. Если где-то нужно было вставить едкий комментарий или саркастическую шуточку, чтобы выбесить кого-нибудь — Рис всегда был тут как тут. Фирменная усмешка с хитрецой редко исчезала с его лица.
Он посмотрел на Риса и резко выдохнул.
— Теперь все стало несколько иначе.
— Интересно, — сказал Рис, вскинув брови. — Ты вспомнил Йена?
— Не то чтобы. У меня стали случаться вспышки воспоминаний, какие-то доли секунды, но тем не менее.
— Когда это началось?
Тристан потер шею и отвернулся.
— После того как появилась Сэмми, а я стал ухаживать за ее раной.
— Не сомневаюсь, люди Ульрика следят за нами. Уверен, он знает, что Йен ищет встречи с тобой и что ты новый Король Драконов. Ты не был свидетелем войн с людьми и Фейри, поэтому он полагает, что твоя преданность не настолько непоколебима, как у остальных из нас.
— Значит, ты предан Кону?
Рис улыбнулся, похлопав его по спине.
— Я предан Королям Драконов. Кон совершает ошибки, как и все мы. Он, может, и считает, что идеален, но на самом деле очень далек от этого.
— Ульрик приводил веские аргументы, — снова заговорил Тристан. Мысль, что он может решить покинуть Дреаган и присоединиться к Ульрику, ему претила, но факт в том, что он не знал, кому верить и как быть, потому что владел лишь частью информации.
Улыбка на лице Риса погасла.