Пламенный вихрь

Джойс Бренда

Он нахмурился. Он всего лишь хотел поддержать беседу, но она, похоже, была настроена по-боевому.

— Вы еще даже не пробовали жизни в Сан-Франциско.

— Верно, — согласилась она, когда они свернули с побережья.

Остаток пути они проехали молча, и когда добрались до ворот резиденции Лангдона, Сторм бросила на него сверкающий синий взгляд:

— До свидания, мистер д'Арченд.

— Бретт, — небрежно произнес он. — И я намерен проводить вас до двери.

Его злость на ее глупость уже остыла, и он решил, что не стоит

говорить с Полом сейчас, в ее присутствии. Позже он зайдет в банк и поговорит с ее опекуном наедине. В конце концов, надо же поставить Пола в известность о том, что его кузина ездит верхом одна. Это слишком опасно.

Они подъехали к конюшне, расположенной слева от дома. Всегда джентльмен, Бретт соскользнул с лошади одновременно со Сторм, Не обращая на него внимания, она вручила поводья торопливо подбежавшему конюху. Не успела она отойти, как Бретт схватил ее за руку.

— До пятницы, — сказал он, держа ее руку и глядя в глаза.

Потом он исчез — без всякого усилия вскочил в седло и ускакал, не оглядываясь.

Сторм невольно уставилась ему вслед.

Глава 3

Утром в пятницу Сторм проснулась больная от страха. Она отказалась встать с постели, и вскоре Пол послал за врачом. Ее переполняло беспокойство — ведь сегодня должен состояться обед в ее честь. Она намеревалась оставаться в постели весь день, притворяясь, что заболела инфлюэнцей, чтобы никто не мог заставить ее поехать.

Почти в полдень прибыл доктор Уинслоу, а также Марш.

— Что случилось? — по-настоящему обеспокоенная, воскликнула та и ринулась к постели Сторм, опередив доктора Уинслоу.

Сторм стало стыдно. Последние насколько дней Марси опекала ее в поездках по городу, и она быстро пеняла, что ее старшая подруга искренне дружелюбна и нежна и полна Добрых намерений. Марси ей нравилась, хоть она и не хотела этого признавать. Так же как не хотела признавать, Что ей нравится Сан-Франциско. Сейчас она увидела бледное, обеспокоенное лицо Марси, ощутила на лбу ее руку и сразу почувствовала себя виноватой. Больше того, она знала, что отцу было бы стыдно за ее поведение.

— Кажется, у вас легкая лихорадка, — взволнованно воскликнула Марси.

— Позвольте, Марси, мне самому это решать, — заметил стоявший на пороге мужчина. Держа в руке потрепанный докторский саквояж, он прошел в комнату.

— Мне гораздо лучше, — сказала Сторм, усаживаясь. — Правда, я совсем здорова. — У Марси было столько хлопот из-за этого обеда, Сторм не могла ее обманывать.

Доктор Уинслоу объявил, что Сторм совершенно здорова, в сущности здоровее большинства женщин, и вскоре уехал вместе с Полом. Марси уселась на кровать рядом со Сторм, избегавшей ее взгляда, и взяла ее за руку.

— По-моему, я понимаю, в чем дело, — медленно и негромко произнесла она.

— Нет, — запротестовала Сторм, — я и вправду утром плохо себя чувствовала, — наверное, съела

что-нибудь вчера вечером. Сейчас я чувствую себя отлично.

— Вы пытались избежать сегодняшнего обеда? — Прямой вопрос Марси застал Сторм врасплох, и она виновато покраснела, Марси понимающе поглядела на нее: — Вы всем понравитесь, милая. Вы красивая, полная жизни девушка.

Сторм прикусила губу. Она не могла лгать Марси,

— Мне очень жаль. Я… просто не могла пойти на эхо после того, как вы были так добры ко мне.

— Рандольф был бы разочарован.

— Что? — Сторм почему-то обрадовалась. Два дня назад Рандольф ездил с ней верхом, и, поскольку Марси обратила на это ее внимание, она заметила по его глазам, что он откровенно восхищается ею. В новом костюме для верховой езды, юбку которого, по ее настоянию, сделали с разрезом, Сторм ощущала себя очень привлекательной. Теперь она поняла, что Марси была права. Рандольф считал ее хорошенькой, и эта мысль вызвала в ней пьянящее ощущение. Она чувствовала себя восхитительно женственной, и даже вершительницей судеб.

— С первой встречи с вами он сходит из-за вас с ума, — с улыбкой сказала Марси. Сторм тоже улыбнулась.

— Это будет удивительный вечер, вот увидите. Я пришлю Мари, чтобы она помогла вам одеться и причесаться. — Она встала. Глаза ее были полны нежности и сочувствия.

Сторм смотрела ей вслед. Она все еще нервничала, но чем не менее почувствовала облегчение оттого, что в конечном счете все же поедет на обед. Марси была так добра, ей не хотелось огорчать ее. К тому же она не могла позволить опозорить и себя, и свою семью (даже если бы они никогда не узнали об этом) подобной дурацкой выходкой.

В середине дня прибыла Мари. Сторм искупалась в цветочной воде, потом протерла все тело лосьоном, который дала ей Марси. Как и у воды в ванне, у него был запах роз. Особенно тщательно она втерла лосьон в свои потрескавшиеся руки. При воспоминании о том, как Бретт поцеловал ей пальцы, кровь прилила к ее щекам. Руки Марси были белы, как лилии, и нежны, как пух. Что подумал Бретт, дотронувшись до мозолистой ладони Сторм. Уже тогда она поняла — что-то не так, у нее не дамские руки.

«Но, черт побери, я из Техаса, и я работаю на ранчо».

Она знала, что этим вечером Бретт будет там

При мысли о нем все ее чувства смешались. Во-первых, она была ужасно зла на него. После того как он встретил ее одну на побережье, ей пришлось вечером выслушать нотацию Пола, который разрешил ей ездить верхом только с Баргом, Полом или другим компаньоном-мужчиной. Просто смешно! Она сама может позаботиться о себе, вот уже много лет она с этим справляется. Она привыкла вольно носиться, как апачи в пустыне, одна, а компаньон представлял только обузу. В этих новых ограничениях был виноват Бретт, и к встрече с ним у нее было припасено несколько отборных словечек. Он не имел права доносить на нее за ее спиной.