Пламенный вихрь
Шрифт:
— Ну, это не так важно, — беспечно сказал он. — Нам просто придется исправить это недоразумение. — Он повернулся и широкими шагами направился в кабинет.
Она взлетела по лестнице, полная дурных предчувствий. Она поняла, что совершила ошибку, сразу же, как только поведала об этом дамочкам Сен-Клер. Так он злился из-за этого? Потому что его выставили на посмешище? Вот и хорошо! А как же она выглядела, когда он ездил к своей любовнице, а они и неделю не были женаты? И почему он старается скрыть злость под этой вежливостью, когда ему полагалось бы рвать и метать?
— Мы еще поглядим насчет «исправить это недоразумение», — пробормотала
Переодевшись на ночь в синий шелковый халат с высоким воротом, тонкий и облегающий, но все же не такой открытый, как некоторые другие из ее ночных одеяний, она отпустила Бетси и забралась в кровать. Она чувствовала себя совершенно изможденной как физически, так и душевно. Она едва успела закрыть глаза, как через соединявшую спальни дверь в комнату вошел Бретт. Когда он зажег прикроватную лампу, Сторм рывком уселась на постели. По тому, как он посмотрел на нее, она поняла цель его визита и прижалась к изголовью кровати. Пояс его темно-синего шелкового халата был затянут так небрежно, что были видны пупок и чуть ниже — курчавые волосы.
— Бретт, я не хочу сейчас ничего обсуждать, — в замешательстве выговорила она.
— Это хорошо. И я тоже.
Она уловила мерцающий огонек в его глазах.
— Уйдите.
Он оперся коленом о кровать. Сторм подтянула покрывало повыше, кровать прогнулась; он навалился на нее, обхватив крупными сильными ладонями за плечи и подминая под себя.
— Нет, — едва выдохнула она.
Огонь в его глазах разгорался все сильнее. Он подвинулся и вытащил разделявшее их покрывало.
— Сторм, — хрипло простонал он, обхватывая ее ладонями.
Его поцелуй оказался неожиданно мягким и нежным. Легонько касаясь губами ее губ, он вдвинул колено между ее бедер, раздвигая их, и Сторм вдруг ощутила жар его восставшей плоти. Она попыталась вывернуться из-под него.
— Расслабься, chere, — прошептал он. Его теплое дыхание действовало возбуждающе. Он провел ладонью вдоль ее руки, вызывая в ее прикрытой шелком коже изысканно восхитительное ощущение. Сторм заметила на его лице легкую улыбку и отвернула губы от его поцелуя. Бретт гортанно рассмеялся и принялся губами покусывать ее шею. Кровь бежала по жилам обжигающими толчками, волна неистового желания захлестнула Сторм. Когда его язык с бесконечной нежностью коснулся мочки ее уха, она ахнула.
Его ладони охватили ее грудь, чуть касаясь ее через шелк: под легкими поглаживаниями соски напряглись, отвердели. От ощущения его губ и дыхания на своем ухе она совершенно потеряла способность владеть собой. Сторм услышала постанывания и поняла, что это стонет она сама.
— Вот так, chere, — шептал он. — Так, дай себе волю — ради меня, Сторм, ради меня.
Она, вопреки разуму, слушалась его. Его прикосновения были необыкновенны. Искушенный в любовных утехах, он использовал все свое до совершенства доведенное умение, чтобы соблазнить ее, и она не могла не поддаться. Он снова приблизил губы к ее губам, легонько касаясь языком разделяющей их линии. Одна его ладонь пробралась ниже, охватывая ее ягодицу, другая продолжала ласкать сосок. Сторм была вся в огне, но упорно не открывала рта.
Она была в бешенстве.
— Открой губы, Сторм, пусти меня, — выдохнул Бретт, теперь уже обхватив обе ее ягодицы, приподнимая ее, прижимая к своему напрягшемуся члену.
— Нет, — прошептала Сторм, и это было ошибкой.
Его язык вторгся в ее рот страстно, стремительно.
— Боже, Сторм, как я хочу тебя…
— Да, — задыхалась она, прижимая его бедра к своим, обвивая ногами его ноги. — Да, Бретт, да.
Он простонал в ответ, и она вдруг ощутила жар его набухшего члена, скользнувшего между ее бедер. По телу ее пробежала судорога, и она выгнулась, стараясь крепче прижаться к нему, издавая стоны, отвечая на его поцелуи, покусывая его губу. Ее язык выскользнул наружу, обводя контуры его рта. Ладони Бретта пробежали по ее телу вверх и обхватили груди, сжимая и поглаживая их.
Она прижалась своей важной плотью к его бедрам. Его руки скользнули вниз по ее спине, удерживая ее, пока губы прокладывали дорожку вниз по шее к ключицам. Он приник губами к ее роскошным грудям — снова и снова со стоном повторяя ее имя, — осыпая поцелуями сначала одну, потом другую. Он накрыл губами отвердевший сосок, потягивая его, прикусывая зубами, проводя по нему языком. Она вскрикнула.
Его член, горячий, твердый и скользкий, прижимался к ней, снова и снова потирая ее влажную, набухшую плоть. Сторм казалось, что она сейчас умрет. Наверняка умрет. Она лежала раскинувшись, влажная, в ожидании.
— Пожалуйста, — стонала она. — Пожалуйста, прошу тебя, Бретт.
Его руки сжимали ей ягодицы, приподнимая ее.
Бретт вторгся в нее, мгновенно прорывая ее тонкую преграду. От неожиданной боли Сторм охнула, и Бретт, глубоко в ней, сразу замер.
Постепенно боль прошла. Сторм сжала огромный орган внутри себя, и Бретт ахнул. Он начал двигаться, сначала медленно, нежно, короткими легкими толчками. Сторм, издавая стоны, двигалась вместе с ним — легко, естественно, стискивая его ягодицы, стремясь получить как можно больше его. Он задвигался быстрее, сильнее. Она ахнула, тихо постанывая. Его толчки стали настойчивее, решительнее, все быстрее и быстрее. Сторм казалось, что она больше не вынесет. Наслаждение стало почти мучительным. А потом все в ней взорвалось в яростном, сокрушающем порыве облегчения; и она услышала собственный крик — крик наслаждения.
Когда его сердце начало биться спокойнее, к нему стала возвращаться способность размышлять. Бретт полнее осознал близость женщины, с которой он сейчас составлял единое целое. Боже милостивый, думал он, потрясенный силой их страсти, ощущая внезапную нежность и ликование. На мгновение он крепче прижал ее к себе, втягивая в себя ее аромат. И тут же его переполнило чувство торжества, восторг обладания. Он улыбнулся.
Он высвободился и улегся рядом с ней, уже предвкушая, как снова займется с ней любовью. При этой мысли он снова улыбнулся и посмотрел на нее, проводя ладонью вдоль ее руки, наслаждаясь шелковистостью кожи. Халатик задрался ей на талию, и открывшееся зрелище привело его в восторг. Но тут она бросила на него взгляд, от которого его сердце дрогнуло, и отвернулась от него так резко, что кровать покачнулась. Бретт весь напрягся, раздумывая, что бы могли означать эти новые штучки. Он провел ладонью по ее спине, и его чресла снова стало наполнять желание.