Пламя для Льда
Шрифт:
— Не волнуйся, тебе понравится, — Голос Беллы прозвучал так сладко, что Гермиона сделала шаг назад, уткнувшись в соседний ряд парт. Изабелла Джонс, смотря ей в глаза резко приблизилась, почти обнажённая, она была исключительно хороша собой, с безуминками в глазах.
Девушка прижала руки подруги к столу, не давая ей вырваться.
— Что ты делаешь? — В ужасе прошептала Гермиона, но, дальнейшее она спрашивать уже не могла, потому как, Изабелла Джонс коснулась её губ своими, даря страстный и глубокий поцелуй.
Первые несколько мгновений Гермиона находилась в таком шоке, что даже не могла двигаться. Реддл, наблюдавший за происходящим, тихонько присвистнул: определённо, вечер обещает быть интересным.
Тем временем, зелье, которым драконорожденная провела по своим губам, стало
Реддл, наблюдающий со стороны, почувствовал, как волна томного жара прокатывается по нему, особенно в тот момент, когда девушки, касаясь груди друг друга, страстно сплелись язычками. Волшебник подошёл к ним, запуская руку под тончайшее кружево на драконорожденной, ощущая кончиками пальцев жар и влажность. Девушка подалась ему на встречу, приглушенно вздыхая, когда его тонкие пальцы оказались внутри неё. Гермиона, тем временем, не обращая никакого внимания на Реддла, продолжала целовать подругу, упиваясь тем, как ласково Белла касалась её груди. Вдоволь наигравшись, Том снял с девушки оставшуюся часть кружева, опускаясь на один из стульев, стоящих около парт. Эстетика двух, сплетающихся в танце страсти и наслаждения обнажённых девушек, была просто великолепна. Как отметил Реддл, грязнокровка, хоть и сильно уступала Белле в привлекательности и фигуре, была весьма не дурна собой, по отношению к другим студенткам.
Драконорожденная, отпустившая все свои инстинкты, оторвалась от губ Гермионы, подойдя и опустившись на колени перед Реддлом. Он одарил её оценивающим взглядом, обнажённая, стоящая перед ним на коленях, она была более чем просто желанна. Тем временем, девушка потянулась к молнии на его брюках, расстёгивая её, несколькими мгновениями позже, она обхватила губами его горячую твёрдую плоть, заставив волшебника судорожно вдохнуть и прикрыть глаза. Она лишь хотела сделать ему приятно, зная, что он не будет против. Так, или иначе, а факт оставался фактом — Реддл был до невозможности избалован женским вниманием, не считавший женщина за людей, он редко удивлялся, а Белла хотела сделать всё, чтобы быть для него особенной, что ей вполне удавалось. Волшебник, наслаждаясь её движениями, положил правую руку ей на голову: «Хорошая девочка».
Белла на мгновение остановилась, обернувшись к Гермионе, оставшейся поодаль, привязанная зельем к драконорожденной, она не знала, что ей делать.
«Иди, целуй, а то слишком много болтает», — Усмехнулась драконорожденная, поворачиваясь обратно и принимаясь скользить горячим язычком вверх-вниз. Гермиона, ощущая непреодолимость приказа драконорожденной, молча послушалась, аккуратно опустившись на стул рядом с Реддлом, она ощутила, будто на мгновение приводящий в себя, испытующий взгляд тёмных глаз, так похожих на змеиные, прожигающих душу насквозь, но лишь на мгновение. Она, повинуясь опьяняющему зелью, наклонилась к нему, нежно касаясь его губ. Реддл мысленно усмехнулся: подруга драконорожденной даже под эликсиром оказалась на редкость чувствительной особой, какие уж тут нежности. Судя по всему, Изабелла Джонс решила устроить ему «Запоминающийся» праздник. Волшебник левой рукой ухватился за горло грязнокровки, удерживая её и больно кусая за нижнюю губу, с ней он мог не церемониться, в конце концов, она оказалась здесь случайно, она была лишь грязнокровкой Грейнджер, расходником, такой же, как сотни других. Удерживая девушку поцелуем, он скользнул рукой по её ключицам, касаясь нежной груди, примерно на размер меньше, чем у драконорожденной. Он сжал руку и из горла Гермионы вырвался приглушённый стон.
— Ты отвлекаешься, грязнокровка, смотри, крошка Белла обидится на тебя, — Жёстко
Белла же, увлечённая ласками, всё же заметила изменения в его поведении, очевидно, волшебника всё происходящее более чем устраивало. Правой рукой скользя по изгибам тела Гермионы, левой, Реддл наконец остановил Беллу, нежно касаясь её подбородка и властным жестом приказывая девушке подняться. Она слушалась, легко забравшись к нему на колени, она позволила ему взять её прямо так, сидя на стуле посреди класса. Великолепное зрелище: двигающейся на нём красавицы драконорожденной, сплетающейся язычком с сидящей рядом обнажённой подругой. Всё это могло свести с ума любого, не выдержав, Реддл поднял Беллу на руки, уложив спиной на стол, он завёл её руки за голову, прижимая их и лишая девушку движения, после чего резко овладел ею, проникая настолько глубоко, насколько это было возможным, заставляя девушку несколько раз вскрикнуть.Указательным пальцем руки, волшебник провёл по пухлым красным губам драконорожденной, очертив контуры рта, касаясь такого сладкого язычка. Он мысленно поражался, откуда в шестнадцатилетней девушке столько похоти, впрочем, это было лишь «на руку». Том позволил ей приподняться, осыпая её тело поцелуями. Что ж, на его памяти это оказалось одной из самых горячих зимних ночей, что уже были прожиты им.
На утро, Реддл приоткрыл глаза, проснувшись, как всегда, с первыми лучами солнца. Грязнокровка мерно дышала, лёжа на диване и завернувшись в тёплый плед, тогда как он сам и Изабелла Джонс остались на мягком меховом ковре у камина.
Определённо, сумбур из пережитых за ночь воспоминаний, накатывал на него, но сейчас была проблема посерьёзнее: Грейнджер, спящая на диване, наверняка не вспомнит, что происходило, а следовательно, сильно испугается, проснувшись обнажённой в чужой постели. Аккуратно поднявшись и одевшись, волшебник не без помощи магии вернул Гермионе одежду, после чего, искусно применив империус, заставил девушку убраться из кабинета и вернуться в Гриффиндорскую гостиную.
Когда дело было сделано, Реддл с лёгким сердцем опустился рядом со спящей Беллой, ласково касаясь её тёмно-каштановых волос.
«Что же ты делаешь со мной, крошка Белла?», — Тихо прошептал он, наблюдая, как грудь девушки вздымается при дыхании. Несомненно, она дарила ему то, чего ни одна другая никогда не смогла бы подарить, меняя его, в лучшую ли сторону? Он точно не мог сказать, осознавая лишь то, что спящая перед ним девушка — самое ценное, что у него когда-либо было, она была ему дороже всех крестражей, дороже целого мира…
========== Глава 23 “Каникулы в Лондоне” ==========
Через два дня наступил крайний учебный день, возвещающий начало зимних каникул. Гермиона на утро, оказавшись в башне Гриффиндора, совершенно ничего не помнила. С адской головной болью девушка промаялась весь день, безуспешно пытаясь допросить Беллу о прошедшем вечере. Последняя лишь фыркала в ответ. В итоге, поняв, что толку от расспросов не будет, гриффиндорка оставила эту затею. На следующую ночь Гермиона проснулась от крика. Девушка резко открыла глаза: в комнате царила темнота, лишь печь отбрасывала, сквозь решетки, красноватые блики. Гермионе показалось, что другие всё ещё спят: «Быть может, мне приснилось?», — пролетела мысль в голове у девушки. Однако на лестнице послышались торопливые шаги, в гостиной явно что-то происходило. Гермиона тихонько встала, накинув мантию, подошла к постели драконорожденной, ожидая увидеть её спящей, но ошиблась, столкнувшись взглядами, с поблёскивающими в темноте, зелеными глазами.
— Ты слышала? — Тихо спросила Гермиона, опускаясь на край кровати. Подруга молча кивнула, продолжая вслушиваться. Шум усилился, казалось, кого-то проволокли по лестнице, гул голосов.
Белла резко поднялась с кровати, по пути набрасывая на плечи мантию и заворачиваясь в неё. Девушка устремилась к выходу из спален, Гермиона, недолго думая, отправилась следом.
В гостиной их взору предстала гротескная картина: Гарри — бледный, с синевой под глазами, обливающийся потом, сидящий на кресле, трудно было не заметить, как его колотит крупная дрожь. Рядом Симус и Рон, совершенно ошарашенные, в ночных пижамах.