Пламя и тень / Flame and shadow

Тисдейл Сара

Meadowlarks

In the silver light after a storm,Under dripping boughs of bright new green,I take the low path to hear the meadowlarksAlone and high-hearted as if I were a queen.What have I to fear in life or deathWho have known three things: the kiss in the night,The white flying joy when a song is born,And meadowlarks whistling in silver light.

Луговые жаворонки

В серебристом сиянии после грозы, Когда с веток умытых блестящие капли текут,Будто я королева, одна, в королевстве красы По тропинке шагаю, где жаворонки поют.Жизнь и смерть – не пугает любой поворот. Есть три вещи, которые держат меня:Поцелуй в час ночной, новой песни счастливый полёт, Птичье пение в свете серебряном дня.

Driftwood

My forefathers gave meMy spirit's shaken flame,The shape of hands, the beat of heart,The letters of my name.But it was my lovers,And not my sleeping sires,Who gave the flame its changefulAnd iridescent fires;As the driftwood burningLearned its jeweled blazeFrom the sea's blue splendorOf colored nights and days.

Коряга

Дали

предки однажды мне Пламя трепетное – мой дух,Буквы имени моего, Форму рук моих, сердца стук.Но не спящие праотцы Огонёк расцветили мой,А возлюбленные мои Дали пламени свет живой.Так коряга, воспламенясь, Драгоценным блеснёт огнём.Тень ночей и лазурь морей, Солнце дня отразятся в нём.

I Have Loved Hours at Sea

I have loved hours at sea, gray cities,The fragile secret of a flower,Music, the making of a poemThat gave me heaven for an hour;First stars above a snowy hill,Voices of people kindly and wise,And the great look of love, long hidden,Found at last in meeting eyes.I have loved much and been loved deeply —Oh when my spirit's fire burns low,Leave me the darkness and the stillness,I shall be tired and glad to go.Города люблю, моря пение…Города люблю, моря пение, Тайну крохотного цветка.Звуки песни, стиха творение Дарят небо и облака.Холм заснеженный, звёзд бутоны, Мудрость в ласковых голосах,Взгляд, мной пойманный, затаённый, Когда тайна любви – в глазах.Я любила, была любимой, Но огонь так легко задуть.Мрак, застой, проходите мимо. Я устала, но весел путь.

August Moonrise

The sun was gone, and the moon was comingOver the blue Connecticut hills;The west was rosy, the east was flushed,And over my head the swallows rushedThis way and that, with changeful wills.I heard them twitter and watched them dartNow together and now apartLike dark petals blown from a tree;The maples stamped against the westWere black and stately and full of rest,And the hazy orange moon grew upAnd slowly changed to yellow goldWhile the hills were darkened, fold on foldTo a deeper blue than a flower could hold.Down the hill I went, and thenI forgot the ways of men,For night-scents, heady, and damp and coolWakened ecstasy in meOn the brink of a shining pool.О Beauty, out of many a cupYou have made me drunk and wildEver since I was a child,But when have I been sure as nowThat no bitterness can bendAnd no sorrow wholly bowOne who loves you to the end?And though I must give my breathAnd my laughter all to death,And my eyes through which joy came,And my heart, a wavering flame;If all must leave me and go backAlong a blind and fearful trackSo that you can make anew,Fusing with intenser fire,Something nearer your desire;If my soul must go aloneThrough a cold infinity,Or even if it vanish, too,Beauty, I have worshiped you.Let this single hour atoneFor the theft of all of me.

Восход луны в августе

Скрылось солнце, луны овалИ Коннектикут за холмами.Запад рдел и восток пылал,А у ласточек карнавал —Взмыли стайками над стволами.В поднебесье нашли свой кров,Расставались и вновь сходились.Тёмным облаком лепестковОблетали с ветвей, кружились.Отпечаток – кленовый лес —Повернулись на запад кроны,И луна по волнам небесПоплыла золотой короной.На холмы синева легла —К складке складка, и всё темнее.Вниз по склону одна я шла,Шла, от этих чудес пьянея.Ночь была темна и нема,И, дороги не различая,Я в экстазе плыла с холмаВниз по грани земного рая.Красота! Видно, мне дано,Чтоб я стала хмельной и дикой,Пить из чаши твоей виноЭтой прелести многоликой.С детских лет знала я всегда,Что с тобой ничто не сумеетОпустить меня и бедаНе

согнёт и не одолеет.И хоть мне отдать сужденоСмех, дыхание, дух горящий,Радость глаз моих – всё равноБудешь ты всегда настоящей.Я исчезну, и без меняТы вернёшься, собой богата.Будет утро, сияние дня,Вспыхнут розовые закаты.Но когда я уйду тропойБесконечной, слепой, пустынной,Знай, была я пьяна тобой,Поклонялась тебе единой.Час один там, где тают дни,Мне за кражу меня верни…

Part II. Memories

Часть II. Воспоминания

Places

Places I love come back to me like music,Hush me and heal me when I am very tired;I see the oak woods at Saxton's flamingIn a flare of crimson by the frost newly fired;And I am thirsty for the spring in the valleyAs for a kiss ungiven and long desired.I know a bright world of snowy hills at Boonton,A blue and white dazzling light on everything one sees,The ice-covered branches of the hemlocks sparkleBending low and tinkling in the sharp thin breeze,And iridescent crystals fall and crackle on the snow-crustWith the winter sun drawing cold blue shadows from the trees.Violet now, in veil on veil of eveningThe hills across from Cromwell grow dreamy and far;A wood-thrush is singing soft as a violIn the heart of the hollow where the dark pools are;The primrose has opened her pale yellow flowersAnd heaven is lighting star after star.Places I love come back to me like music —Mid-ocean, midnight, the waves buzz drowsily;In the ship's deep churning the eerie phosphorescenceIs like the souls of people who were drowned at sea,And I can hear a man's voice, speaking, hushed, insistent,At midnight, in mid-ocean, hour on hour to me.

Места

Места, что мною любимы, как музыки дальний зов, Утешают, лечат меня, снимают мою усталость.Сакстонский дубовый лес покрыт малиновым цветом, Как будто в морозный день пожара яркого алость.Грущу по весне в долине, как по сладкому поцелую, Какого и не бывало. Но кому о нём не мечталось?Вспоминаю далёкий Бунтон – заснеженный мир холмов. Бело-синий дразнящий блеск – зимней поры капризы.Обледенелые ветви сверкают на зимнем солнце, Качаются и звенят при дуновении бриза.Хрустит снежок под ногами, хрусталики на ветвях, Рисует солнце узоры, и клонятся тени книзу.Вот фиолетовый отблеск вечерних долин, лугов. Кромвель, за ним высоты, мечтательны, одиноки.Темнеет далёкая роща, поющая, как виола. В лощине блестят озёра – хранители тайн глубоких.Вот кремовые бутоны недавно раскрыл первоцвет. Звезда за звездой зажглись над лесом и над осокой.Места, что мною любимы, как музыки дальний зов, Вот океан, полночь, жужжание волн тёмно-синих.Корабль взбаламутил воду, и фосфором засветились Души людей, пропавших прежде в морской пучине.Мужской приглушённый голос, я слышу, ко мне обращен Со дна океана… Полночь, плеск волн, морские глубины.

Old Tunes

As the waves of perfume, heliotrope, rose,Float in the garden when no wind blows,Come to us, go from us, whence no one knows;So the old tunes float in my mind,And go from me leaving no trace behind,Like fragrance borne on the hush of the wind.But in the instant the airs remainI know the laughter and the painOf times that will not come again.I try to catch at many a tuneLike petals of light fallen from the moon,Broken and bright on a dark lagoon,But they float away – for who can holdYouth, or perfume or the moon's gold?

Старые мелодии

Пряный запах духов и роз, орхидей ароматВ безветренный тихий день окутают сад —Придут и уйдут в никуда, как волны накат.Так давний мотив порой в голове мелькнёт,Появится вдруг и вдруг без следа уйдёт.То ветром свежим и ласковым обовьёт,То воздухом станет, то уплывёт рекойИ отзовётся смехом или тоскойДалёкой поры – не будет второй такой.Пытаюсь поймать мелодию песни земной,Так же как светлый луч, рождённый луной,Летящий цветком в лагуну ранней весной.Всё улетает прочь. Кто мог удержать миг,Юность и аромат, и луны золотой блик?

Only In Sleep

Only in sleep I see their faces,Children I played with when I was a child,Louise comes back with her brown hair braided,Annie with ringlets warm and wild.Only in sleep Time is forgotten —What may have come to them, who can know?Yet we played last night as long ago,And the doll-house stood at the turn of the stair.The years had not sharpened their smooth round faces,I met their eyes and found them mild —Do they, too, dream of me, I wonder,And for them am I too a child?