Пламя клинка
Шрифт:
Тадеуш злорадно квакнул.
— В стражники пошел поначалу, думал хоть как-то свое влияние сохранить, там всегда не хватает магов, но вскоре ушел оттуда, вроде как со скандалом, вы спросите у Руфуса, тот его сам и выгнал.
— За что?
— Откуда мне знать? У верхних много секретов, мы в их дела не лезем, шкура целее будет. Открыл Духарий лавчонку магическую, зелья варит, гадает, а за большие деньги нашлет на ваших врагов проклятье, хоть в городе и запрещено чернокнижие.
— И
— Мне один крыс рассказывал, что Духарий много якшался с орками, только так он мог защитить деревни, пока тут не было города. Может, и по сию пору на степняков шпионит, кто знает!
— Ладно, — сказал я и отдал Тадеушу небольшой кристалл.
Девушка прищелкнула пальцами, освобождая слайма от чар.
— Если узнаешь что-то или найдешь Станислава, — сказал я, — сразу позови нас. Внакладе ты не останешься.
— А корона? — заволновался Слайм. — Когда меня коронуют?
— Как только арестуют Духария, ты же не хочешь, чтобы он пришел тебе отомстить?
— Нет, — испугался шляхтич.
— Тогда сиди тихо и не высовывайся; смотри и слушай, следи за всем, что творится вокруг, а сам на рожон не лезь.
— Это я умею, — ответил слайм.
На всякий случай он вновь низко поклонился и бочком выскользнул из залы.
5
— Ты ему веришь? — спросила девушка.
— Я верю страху, а слайм был сильно напуган. Этот Духарий явно очень опасен, иначе Руфус с Аскольдом казнили бы его сразу…
— Думаешь?
— Из городской стражи так просто не уходят, особенно если крепость стоит на границе с орками.
Я задумался.
— Ближний к тирану круг — это смертный приговор с небольшой отсрочкой. Там держат только тех, кому полностью доверяют. Малейшая ошибка приводит прямо на плаху. Руфус прогнал Духария из городской стражи, но не казнил и в острог не кинул, значит, боится. Кто же этот колдун, если его не решились тронуть власти огромной крепости…
— Перетрем с крысами, — сказала Оксана.
— Да, — согласился я. — Сплетни и чужие секреты они любят даже сильнее, чем прогнившие внутренности.
Алый алмаз вспыхнул и запульсировал в моем кармане.
— А вот это плохо, — нахмурившись, сказал я.
Швырнул об пол сферу телепортации, и через секунду мы уже стояли на рыночной площади.
Тело монстра исчезло, остались лишь пятна крови да несколько обломков хребта. Добрые горожане успели порезать чудовище на куски и растащить домой для засолки на зиму.
Мясо зломысла жесткое и пахнет отбросами; но если вымочить в меде и добавить корицы, то его вполне можно есть. Потом, правда, еще долго будут сниться кошмары.
Рыночные ряды лежали в развалинах, их тоже обнесли полностью, не забыв ни яблока, ни шипастой груши.
Людям нравятся беспорядки на улицах — это возможность
Самый тупой полусгнивший зомби умнее, чем все профессора магической академии, вместе взятые, если их растворило пьяное, лишенное сомнений безумие очумевшей толпы.
Но сейчас площадь была пуста, люди боязливо попрятались и накрепко позапирали дома. Огромные дыры в каменной мостовой еще дымились, оттуда в любой момент могло появиться новое чудище.
Стражников, естественно, не было.
Они горазды лишь избивать простых горожан, а как дойдет до настоящей опасности, прячутся еще лучше, чем слизни-хамелеоны.
— Сюда! — скомандовал я и прыгнул в одну из дыр.
Девушка приземлилась рядом.
Мы оказались в огромной, просторной зале.
Кое-где стены были уложены кровавыми кирпичами, так же, как повсюду на Верхнем ярусе. Другие остались голыми, сбитыми наспех, и уже начали осыпаться.
Видимо, раньше здесь простирались обычные коридоры, и лишь недавно вырыли эту залу.
Духарий не только стер защитные руны, но и заготовил плацдарм для огромной твари, откуда зломысл и вырвался на городскую площадь.
Маг не сумел бы сделать все это без помощи короля Станислава.
— Гляди, — прошептала девушка.
В полу зияла дыра — тоннель, ведущий в Нижние ярусы.
Подле него стоял морлихор.
Тварь была огромна, величиной с быка. Тело заковано в толстую, прочную чешую, и острые шипы поднимались в центре каждой пластины.
На голове росла длинная, спутанная грива цвета потускневшей бронзы, а вместо пасти извивались толстые щупальца.
В морщинистом лбу сиял единственный глаз с четырьмя зрачками, что медленно вращались против солнцеворота.
Тугой хвост монстра расходился на шесть концов, словно плеть, и каждую венчал распахнутый глаз.
Инженер Торвальд лежал у дальней стены.
Парадный кафтан порвался и был весь заляпан кровью. Белая меховая шапка откатилась в сторону.
В правой руке гнома темнел обломок ореховой рукояти, а навершие топора валялось в шагах двадцати.
— Прочь! — закричал нам Торвальд. — Бегите отсюда! Лучше позовите на помощь.
Но бесполезно кричать «Спасите!» городской страже, в подобных случаях они волшебным образом становятся глухими.
Морлихор тихо зарычал.
Один из големов валялся подле него. Гигантская рука была разорвана в клочья, стальной пропеллер измят и выдернут, как говорится, с мясом.
Другой лежал чуть поодаль.
Пальцы его судорожно дергались. Сжимаясь и разжимаясь, лопасти пытались вертеться, но не могли поднять механическое существо в воздух.
— Я отвлеку монстра, — негромко произнес я. — А ты займись гномом.