Пламя: Клинки вечного пламени

Ньюмен Ян

— Позвольте представить вас моим друзьям и знакомым, — сказала графиня, уделяя каждому пару теплых слов.

Я был поражен ее способностью помнить мелкие детали о каждом из присутствующих, что, безусловно, делало ее компанию очень приятной. Вскоре разговор перешел на искусство, которое являлось одной из моих страстей, и я обнаружил, что графиня тоже разделяет этот интерес.

— В моих путешествиях я всегда ищу уникальные произведения искусства, — рассказывала она. — Каждая история за ними настолько увлекательна!

Я совсем забыл о времени, слушая ее рассказы.

Глава 19

Часть 46

После

этой встречи она предложила пройти к ней в кабинет. И тогда мы остались с ней наедине. Воздух был наполнен ожиданием, и я чувствовал, как нервное напряжение заставляет мое сердце биться чаще. Она медленно обошла свой стол и, указав на стул напротив, предложила мне сесть. Я последовал её приглашению, стараясь скрыть свою неуверенность.

– Я хотела бы обсудить с тобой то, ради чего ты сюда пришел, – начала она, глядя прямо мне в глаза.

Я расслабился, готовясь к дальнейшему обсуждению.

– Да блин, когда же это задание уже начнется? – подумал я.

Госпожа Иш встала ко мне спиной и, наблюдая за происходящим снаружи через окно, начала свой рассказ. В комнате было тихо, лишь часы на стене неумолимо отсчитывали время, которое уже не имело для неё значения. С каждым днем свет в её глазах тускнел всё сильнее, словно пытаясь угаснуть вместе с памятью о том, кого больше нет рядом.

– Он ушёл с улыбкой, запомнилась она мне до мельчайших деталей, — говорила она, обращаясь ко мне. – Говорил, что скоро вернется. Но этого не произошло.

После последних её слов я стал внимательнее рассматривать окружение, и это позволило её словам стать более наполненными. Стена за её спиной была усеяна фотографиями: свадьба, первая поездка за город, утро, полное смеха и шуток. Каждый кадр был наполнен жизнью, которую они строили вдвоём. Но теперь эти фотографии напоминали лишь о том, что жизнь бывает жестокой и непредсказуемой. Война забрала его, оставив после себя её разрушенную судьбу и разбитое сердце, которое так и не смогло найти покой. Иш знала, что время лечит, но она также понимала, что некоторые раны остаются навсегда.

— Знаешь, Ной, — начала она, её голос дрожал, — каждый день, просыпаясь, я на мгновение забываю, что его больше нет рядом. Эти секунды неведения кажутся мне подарком, прежде чем реальность снова врывается в моё сознание с неумолимой жестокостью.

Она сделала паузу, вдыхая прохладный воздух, словно пытаясь насытиться им до глубины души.

— Мы вместе планировали старость, знаешь ли? Мечтали о домике у озера, о внуках, которые будут гонять мяч в саду. Но в один момент все изменилось. Война отняла у меня не просто мужа, но и моё будущее, наше будущее. Поэтому я и начала изучать магию, с помощью которой построила этот огромный дом. Просто ради того, чтобы не видеть эту "дыру".

— Я понимаю вашу боль, — мягко ответил я. — Время не излечивает, оно лишь учит нас жить с этой болью…

Она улыбнулась сквозь слёзы, благодарная за понимание и поддержку.

– Но все же скажите, чем я могу вам помочь?

– Я наблюдала за тобой с самого детства, ещё до того момента, когда ты стал демоном. Я даже сразу узнала тебя, как ты вернулся после Великой войны. Ты всегда был для меня чем-то большим, чем просто другой душой, скитающейся по миру. Твоя сила и решимость, как ты сражался и стойко переносил все испытания, заставили меня поверить, что ты способен на большее. Теперь, когда ты вернулся, я чувствую, что ты именно тот, кто может мне помочь найти мой истинный путь, который приведет меня к тишине и покою.

– Ясно, – сказал я, но все ещё ничего не понял.

А затем она одним лёгким движением руки расстегнула застёжки платья на своих плечах, и оно легко соскользнуло по ее телу и упало на пол. Теперь она стояла передо мной абсолютно голая и ожидая моего следующего шага.

– Я просто снова хочу ощутить эти чувства, что кому-то нужна…

– Вот это ничего себе, задание. Таким я бесплатно готов заниматься сколько угодно, – мелькнуло у меня в голове, и я приблизился к ней.

Пока мы целовались, мой взгляд блуждал вокруг. Мне

было неловко, как в первый раз, но все же я не мог закрыть глаза от удовольствия. Все было как-то странно, словно целуешь какую-то безжизненную куклу. Я взял ее руками за талию и чуть повернулся в сторону зеркала, где и увидел причину того, что меня так беспокоило. В отражении была вовсе не она, а какой-то странный монстр, лишь некоторыми частями напоминающий графиню Иш Чо. Внезапно мир покачнулся под моими ногами, а сердце замерло в ужасе. Существо в зеркале медленно повернуло голову ко мне, его глаза были неестественно кровавыми, и я почувствовал, как мои руки начали дрожать. Я отпрянул, но руки графини уже крепко держали меня за плечи, а монстр тем временем продолжал пялиться на меня. Казалось, я наблюдал какое-то Зазеркалье, ведь передо мной стояла вполне обычная женщина. А потом ее лицо исказилось. – Она крикнула мне что-то, что звучало как заклинание, и монстрическое отражение начало медленно растворяться, оставляя после себя лишь слабый запах серы и пепла. Затем же появилось снова и стало более отчетливым, чем ранее.

Монстр в зеркале был истинным воплощением кошмара. Его кожа, напоминающая гнилую ткань, была покрыта мокрыми язвами и трещинами, из которых сочилась темная, вязкая жидкость. Лицо существа было искажено в болезненной гримасе: глаза были непропорционально большими, с желтыми, жадно пульсирующими зрачками, которые сверкали жестоким светом. Нос почти отсутствовал, оставляя после себя две черные дыры, а рот, полный острых, неровных зубов, издавал низкий, гудящий звук, напоминающий стон умирающего животного. На голове монстра вместо волос были зловещие, извивающиеся щупальца, которые виляли в воздухе, как будто ощупывая пространство вокруг. Шея существа была неестественно длинной и изогнутой, что придавало его движениям змеиный, скользящий характер.

Тело монстра было худым и вытянутым, с длинными, искривленными конечностями, которые заканчивались когтистыми пальцами, способными легко пронзить плоть. Каждое движение этого существа было наполнено угрозой, а его присутствие в зеркале заставляло воздух вокруг становиться холоднее, создавая ощущение, что сама смерть задержала дыхание, наблюдая за происходящим. Всё это делало монстра не просто устрашающим, но и отвратительным, вызывая глубокое, инстинктивное отторжение и страх.

Монстр в зеркале снова начал медленно исчезать. Существо, словно чувствуя своё исчезновение, совершило отчаянную попытку вырваться на свободу. Оно протянуло свои длинные, извивающиеся руки из зеркала, пересекая границу между своим миром и нашим. Кожа на его руках была холодной и мокрой, как кожа мертвеца, а когти скрежетали по стеклу, оставляя за собой мерзкие следы. В этот момент женщина, которая до сих пор выглядела как графиня, обхватила меня ещё крепче. Её хватка была неестественно сильной и холодной, её пальцы впивались в мои плечи, словно стальные клещи. Глаза её расширились, и в них появился жуткий, безумный блеск, который ни в коем случае не принадлежал человеку. Она держала меня так крепко, что я едва мог дышать, каждое движение причиняло боль и усиливало страх. Из зеркала, однако, продолжали появляться новые части тела монстра: сначала голова с мерзко виляющими щупальцами, затем плечи и туловище. С каждым моментом монстр становился всё более материальным в нашем мире, его глаза сверлили меня взглядом, полным ненависти и злобы. Воздух вокруг стал тяжелым и холодным, а звуки из зеркала напоминали мрачные шепоты и стоны.

И тут я активировал свои костяные клинки. Они тут же впились в тело графини, от чего она охнула и стала быстро плавиться. Это происходило подобно тому, как растекается глина в воде, и продолжалось до тех пор, пока передо мной не образовалась глиняная лужа. Она не была человеком — это был голем. Но все же он говорил от ее имени, графини Иш Чо, что не может происходить просто так. Выходит, монстр — это и есть графиня? Я в тот момент понял, что графиня Иш Чо, которую многие знали и уважали, всё это время была лишь маской, которую носил голем. Сама же графиня, в ее истинном обличье, жила в другом измерении, а ее истинную сущность никто бы и не принял — сразу бы убили.