Пламя любви

Филлипс Патриция

— Дайкон, что случилось?

— Так это ваш озорник, леди? — поинтересовался светловолосый рыцарь, еще раз тряхнув слугу, прежде чем поставить его на ноги. — Эти два разбойника сцепились во дворе. Пришлось хорошенько стукнуть их лбами, чтобы разнять.

— Как не стыдно, Дайкон! Леди Бланш прикажет тебя выпороть. Посмотри, во что превратилась твоя одежда! — Элинор с отвращением смотрела на облепленные грязью ливрею и башмаки мальчика.

— Он назвал меня трусом! — возмущенно заявил Дайкон. Элинор бросила взгляд на второго мальчишку, на голову выше Дайкона, и сердито сказала:

— А

ты зачем полез в драку? Ведь Дайкон младше тебя! Лучше бы позаботился о своем хозяине.

Белокурый рыцарь усмехнулся:

— Хорошо сказано, красавица. Что ты ответишь на это, Кобби?

Подросток пренебрежительно фыркнул, вытирая кулаком окровавленный рот.

— Ладно, парень, можешь идти. — Темноволосый рыцарь отпустил Дайкона, одернув на нем одежду.

— Благодарю вас, сэр, — сказала Элинор. — О нем позаботятся.

— Надеюсь, не слишком сурово.

Элинор взглянула на рыцаря в синей тунике. В полумраке лицо его казалось смуглым, волосы — угольно-черными. Под резко очерченными бровями стальным блеском сверкали глаза. Он пристально разглядывал девушку, изогнув в улыбке выразительный рот. Элинор смутилась, по телу пробежала дрожь.

— Я… не мне решать, — пробормотала она, обретя наконец дар речи.

— Думаю, ему это пригодится, леди. — Он протянул ей растерзанную шляпу Дайкона. У Элинор перехватило дыхание, когда их руки соприкоснулись.

— Спасибо, сэр.

Она повернулась и пошла прочь, подталкивая шедшего впереди Дайкона.

— Джордан! — окликнул кто-то темноволосого рыцаря. Посыпались шутки насчет девиц, млеющих от одного его взгляда, раздался дружный взрыв хохота. Элинор зарделась, догадываясь, что стала предметом их веселья.

— Леди Бланш придет в ярость, когда увидит, на кого ты похож! — набросилась она на Дайкона, скрывая за гневом смущение. — Как ты посмел ввязаться в драку, когда тебя послали по делу?

— Пожалуйста, Элинор, не говори ей, что я подрался, — взмолился Дайкон, обратив на нее влажный взгляд васильковых глаз. — Меня изобьют до полусмерти, — хныкал он, вцепившись в ее мокрый рукав. — Ты не представляешь себе, какая тяжелая рука у Рейфа. О, Элинор, пожалей меня!

Он не прекращал ныть, пока они пробирались сквозь шумную толпу.

— Бог мой, Дайкон, ты что, побывал в выгребной яме? — поразилась леди Бланш.

— Просто кошмар, миледи! Этого дурачка нельзя выпустить во двор, чтобы он не попал в переделку!

— Где мой эль, негодник?

— Сейчас, леди Бланш, — выдохнул Дайкон, не в силах поверить, что отделался легким испугом. — Я только напомню хозяину. — И, не дожидаясь ответа, скрылся в толпе.

— Садись и поешь, Элинор. Хозяин принес добавку, и, заметь, без дополнительной оплаты. Воистину щедрый человек.

Элинор бросила пристальный взгляд на раскрасневшееся лицо своей госпожи. Невнятная речь, неестественный румянец и блеск в глазах наводили на мысль, что либо напиток жены хозяина оказался слишком крепким, либо леди Бланш выпила лишнего.

— Ну что за неразумное дитя! У него такой вид, словно он налетел на дверь, — пробормотала леди Бланш, снова заговорив о своем паже. Как ни странно, она не выразила негодования по поводу испорченной ливреи и, казалось, пребывала в состоянии необъяснимого

благодушия. — Да, я сделала правильный выбор, остановившись в этой гостинице. Здесь, конечно, тесновато, но хозяин заверил меня, что к ночи рыцари разъедутся и мы сможем спокойно вздохнуть.

— Не думала, что они уезжают. — Элинор оглянулась в надежде еще раз увидеть мужчину по имени Джордан. Высокий, широкоплечий, красивый, он будто явился из ее грез.

— …эта гостиница напомнила мне ту, где мы остановились с моим дорогим Тьери по пути домой вскоре после свадьбы. — Леди Бланш мечтательно вздохнула. — Ах, до чего же он был хорош, мой сэр Тьери, — стройный, широкоплечий. Правда, волосы у него даже в молодости были не очень густые, но в остальном… Ну а я, Элинор, — в те годы я была настоящей красавицей. Пожалуй, даже красивее тебя.

Они обменялись сочувственными улыбками, и Элинор снова стала искать глазами приметную темно-синюю тунику Джордана. Рыцари тем временем подтянулись к огню. Столпившись у очага, они подкреплялись хлебом с мясом, запивая его элем. Слуги суетились вокруг хозяев, расслабляя пряжки и унося промокшую одежду.

Наконец Элинор увидела Джордана. Прислонившись к стене, он стянул с ног башмаки и вылил из них воду. Сердце Элинор екнуло, когда он поднял глаза и улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами. Необычное имя и смуглая кожа навели се на мысль, что черноволосый рыцарь, возможно, иноземец, хотя родители могли назвать сына и в честь реки, протекавшей в Святой земле. [2]

2

Имеется в виду река Иордан в Палестине.

— …когда я думаю, что твой бедный брат находится во власти этих безбожников, меня пробирает дрожь. Он такой галантный, такой… — Голос леди Бланш дрогнул, и она судорожно сглотнула.

— Отец говорит, что с Гаем все в порядке и он скоро будет на свободе, — промолвила Элинор, рассеянно прислушиваясь к словам своей госпожи. — Я и не подозревала, леди Бланш, что вы такого высокого мнения о моем брате. Ведь он пробыл в Райзвуде всего две недели.

Леди Бланш кашлянула и поспешно опустила глаза. Руки у нее дрожали, щеки раскраснелись. Судя по выражению ее лица, она сказала больше, чем собиралась. Неужели ее чувства к Гаю глубже, чем благоволение высокородной дамы к молодому человеку, только что удостоившемуся рыцарского звания? Брату Элинор едва минуло двадцать два года, между тем, как леди Бланш приближалась к своему сорокалетию.

— Помнится, Гай очень хорошо отзывался о вас и говорил, что ему повезло со службой, — отважилась сообщить Элинор, пристально наблюдая за смущенной дамой.

Та просияла.

— Неужели? Ах, как это мило с его стороны! — Леди Бланш сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. — Это ведь благодаря твоему милому брату ты получила назначение в Бордо. Одного моего влияния на принцессу Иоанну было бы недостаточно, — пояснила она более сдержанным тоном. — По-моему, принц Эдуард испытывает угрызения совести из-за того, что Гай попал в плен, — и не без оснований.