Пламя моей души
Шрифт:
Весенние каникулы были всего две недели и у меня еще оставалось время посвятить себе любимой. Но расслабится не получалось, меня терзал какой-то червячок тревоги и я не могла понять, дурное предчувствие это или нет. Что-то в последние дни я не виделась и не общалась по телефону с Рехеем... Странно это, потому я решила прогуляться и зайти в гости к Сасагаве.
Дорога к их дому была мне прекрасно знакома. Я позвонила в звонок у ворот и подождала, пока из дома не вышла Киоко.
– Акира-чан?
– удивилась она, завидев меня, мнущуюся у ворот.
Ох, по
– Привет, Киока! Рехей дома?
– Да, Кира-чан, старший брат сейчас отдыхает у себя.
– Отдыхает?
– скептически приподняла я бровь.
– Он заболел?
Образ вездесущего неутомимого и непробиваемого Рехея никак не вязался с картинкой бездельничающего в кровати друга. Его помнится даже температура под сорок когда-то не остановила от пробежки по снежным улицам.
– Акира-чан, - повторила Киока с несчастным выражением лица, и я поняла, что что-то точно нечисто.
– Рассказывай.
– Зайдешь внутрь?
– Да, не откажусь.
Негромко по традиции извинилась за вторжение при входе, хотя внутри никого не было. Родители Сасагавы опять где-то в разъездах. Девочка пригласила меня за низкий столик в гостиной и мелкими шажочками засеменила на кухню. Пришлось подождать пока она вернется с чайным набором и будет демонстрировать свою хозяйственность. Когда же я отпила из кружки, больше терпеть и терзаться вопросами не пришлось.
– Что случилось?
Киока вздрогнула от моего вопроса и вновь подняла несчастные карие глазки:
– М-мне кажется, старший брат вновь подрался. Вчера вечером он пришел поздно и едва живой. Сказал на соревнованиях тяжко пришлось. Но он никогда не был так избит, Кира-чан!
Я еле сдержала ругательства в себе.
– Киоко, успокойся. Иногда мальчишки дерутся даже просто так, - я придала голосу спокойствие и уверенность.
– Просто выпускают пар. Сильно побит?
– Огромная шишка на лице, кажется все бока в синяках. Я хотела ему помочь подняться и переодеться, но он не позволил.
Несчастный тон и общий печальный вид начинал слегка раздражать, так как казалось, будто она уже похоронила брата, но из-за того, что была в курсе обещания Рехея, я не позволила себе ее одергивать.
– Киока, Рехей уже взрослый парень. А для парней шишки и синяки - это мелочи.
– Но драться неправильно!
Я едва сдержала себя от того что бы не фыркнуть.
– Да неправильно. Но даже в наше время, если не удается решить дело миром, в ход идут кулаки. А если это темная улица, то и нож. Поверь мне, лучше если твой брат умеет постоять за себя и не теряет формы.
– Но он ведь занимается боксом и ездит на соревнования... Разве этого недостаточно? Я не хочу, чтобы старший брат пострадал... Я ему говорила... Просила его...
– рыжеволосая девочка спрятала повлажневшие глаза в ладонях и стала тихо всхлипывать.
Такой переход меня слегка
– Вот что, Киока, я не позволю ему серьезно пострадать. А ты не позволяй себе лить слезы по этому поводу. Бокс - это его выбор... К тому же, я подумала и давно тебе хотела сказать результаты своих измышлений по поводу того происшествия, когда ему пробили голову ребята из средней школы.
Пришлось подождать пока Киоко уменьшит амплитуду всхлипываний и не посмотрит на меня любопытными покрасневшими глазами. Я даже взяла ее руку в свою, чтобы она поскорее пришла в себя и вернула способность воспринимать.
– Как я и говорила тебе раньше, ты ни в чем не виновата. Просто ты оказалась слабым местом Рехея. Те парни тогда тебя просто использовали, как наживку. И теперь Рехей боится повторения, потому постоянно тебя опекает. Пока что эта опека выглядит просто заботой старшего брата, но подумай, что будет лет через пять.
– А что будет?
– спросила она.
– А будет так, что он ни одного парня к тебе не подпустит. Одна единственная обычная ссора и Рехей тут же вклинивается. Дойдет до того, что мальчики просто не будут рисковать даже приближаться к тебе. Он боится за тебя, видит, насколько ты слабая и не может из-за этого успокоится. Он пытался и меня так же опекать, но вскоре я доказала, что могу постоять за себя. Мне важней свобода. Своя и его.
– Но что мне делать, Кира-чан? Я ведь не такая как вы, я не могу... Хотите сказать я обуза-а-а?
– Киока последнее слово провыла и вновь ушла в рыдания.
На этот раз она себя уже не сдерживала и громко надрывалась так, что сердце разрывалось.
Поддавшись порыву, я пересела к ней ближе и обняла, поглаживая по голове. А она выла и на выдохах пыталась что-то еще сказать или обьяснить.
– Из-за меня... Все из-за меня... Старший брат... он старается... а я...
Ну и все в таком же духе. Мои слова о том, что это не так ее не успокаивали, она и сама понимала, что слабая. Я ее в этом не винила, но она сама себя накручивала. Что тут сказать и как успокоить я не знала, а потому просто решила подождать пока не выплеснет эмоции. Скорей всего, все так и должно было закончится. Киока все держала в себе, а выплеснуть не на кого больше.
Кто еще мог ее выслушать? Родители далеко. Единственная ее лучшая подруга Хана, по-моему, уехала куда-то с родителями отдыхать, как и многие. В конце, концов, мы не чужие люди, так что надо взять эту обязанность на себя.
Сидеть так в обнимку в ожидании ухода эмоций пришлось долго. Я не смотрела, когда пришла, но когда Киока вымоталась и так и заснула уткнувшись в мою промокшую насквозь кофту, за окном уже стемнело. Пару часов точно прошло, эх.
Осмотревшись и пораскинув мозгами, я принялась за аккуратное перемещение. Киока была худенькой и невысокой, так что я смогла ее поднять на руки и сделать несколько шагов, чтобы сгрузить на диван. Укутав ее в кокон из покрывала на диване и убедившись, что она все еще спит, изнуренная рыданиями, я собрала посуду со стола и на носочках отнесла ее на кухню.