Пламя над бездной
Шрифт:
— Привет, Джефри! — ответила она. — Мы прибыли наконец, но нам нужна…
Нам нужна вся помощь, на которую способны твои четвероногие друзья. Только как это сказать быстро и понятно?
Но мальчик на планете уже перехватил ее слова:
— …нужна помощь сейчас. Равна! Резчики нас уже атакуют!
Что-то стукнуло, будто передатчик упал на пол. И заговорил другой голос, высокий, причудливо артикулирующий слова:
— Это Булат, Равна. Джефри прав. Резчица… — И почти человеческий голос прервался булькающим шипением. После секундной паузы голос Джефри пояснил:
— Засада, Равна. Это слово значит «засада».
—
Резчица никогда не хотела быть воином. Но править полтысячи лет — это требует разных умений, и она научилась вести войну. Кое-что из этого искусства — например, доверять своему штабу — ей пришлось забыть за эти дни. Да, на Маргамском подъеме будет засада, но не та, которую планирует Властитель Булат.
Через заставленное палатками поле она посмотрела на Хранителя. Эта стая была почти скрыта шумопоглощающими экранами, но было видно, что он уже не такой жизнерадостный, как был раньше. Предстать перед допросом — это может кого угодно успокоить. Хранитель знал, что его жизнь теперь зависит от того, сдержит ли обещание королева. Да, страшно было думать, что Хранитель останется жить после того, как стольких убил и предал. Она заметила, что два ее элемента полны ярости, губы отодвинулись, оскалив стиснутые зубы. Щенки забились подальше от невидимой угрозы. Над палаточным городком стояла вонь и шум мысли многих стай на тесном пространстве. Успокоиться — это потребовало серьезного усилия воли. Резчица облизала щенков и на секунду мирно задумалась.
Да, она сдержит данное, ему обещание. И, быть может, оно будет стоить этой цены. Хранитель только строил предположения о внутреннем секрете Булата, но он узнал о тактическом положении Булата куда больше, чем та сторона могла предполагать. Хранитель знал, где точно прячутся свежеватели и какова их численность. Штабисты Булата были слишком самоуверенны со своими сверхпушками и тайным агентом. Когда войска Резчицы захватили их врасплох, победа оказалась легкой — и теперь у королевы было несколько этих чудесных пушек.
— Резчица!
Это был Тщательник. Она махнула ему подойти поближе. Главный артиллерист подошел со стороны солнца и сел на близком расстоянии в двадцать пять футов. В боевых условиях все его понятия о декоруме выветрились.
Шум его мысли был хаосом озабоченности. Частями он выглядел измождено, частями радостно, частями обескуражено.
— Можно безопасно наступать на замковый холм, ваше величество, — объявил он. — Ответный огонь почти полностью подавлен. В стенах замка появились бреши. Больше не будет замков на этой земле, моя королева. Даже наши жалкие пушки теперь бы справились.
Она кивнула головами в знак согласия. Тщательник большую часть своего времени с Компьютером проводил, обучаясь делать вещи — в частности, пушки. Резчица же больше интересовалась тем, к чему эти вещи в конце концов приводят. Теперь она знала куда больше даже Джоанны о том, как влияет на общество оружие — от самого примитивного и до такого странного, что кажется вообще не оружием. Тысячи миллионов раз уже технология замков уступала пушкам, почему в этот раз должно быть по-другому?
— Тогда давай…
Издали донесся странный свист — одно из немногих ядер противника. Она свернулась вокруг щенков и
— Теперь наши войска могут воспользоваться произведенными разрушениями. Я хочу, чтобы Булат знал: старые игры в пытки и выкуп сделают ему только хуже.
Скорее всего звездолет и ребенка удастся отбить у Булата. Вопрос только в том, будут ли они к тому времени живы? Резчица надеялась, что Джоанна никогда не узнает, какой риск планирует Резчица на ближайшие часы.
— Есть, Ваше Величество.
Но, произнеся эти слова, Тщательник не сделал ни одного движения, чтобы отбыть. Он выглядел еще более грязным и озабоченным, чем всегда.
— Резчица, я опасаюсь…
— Чего? Мы на волне, и надо плыть на ней, пока она есть.
— Да, Ваше Величество. Но когда мы пойдем вперед, останутся опасности на флангах и в тылу. Разведчики противника и пожары.
Тщательник был прав. Орудующие в тылу свежеватели были эффективны и беспощадны. Их было немного — большая часть сил противника была убита или рассеяна на Маргамском подъеме. Те, кто терзали фланги Резчицы, были вооружены обычными арбалетами и топорами, но необычайно хорошо координированы. А тактика у них была блестящей: Резчица узнавала в ней морды и когти Свежевателя. Каким-то образом ее злое дитя выжило. Как чума прошлых лет, он снова расползался над миром. Будь у них время, эти партизанские стаи могли бы серьезно осложнить Резчице снабжение ее сил. Будь у них время. Два ее элемента встали и посмотрели в глаза Тщательника, подчеркнув голосом:
— Тем более нужно действовать сейчас, друг мой. Это мы далеко от дома. Это у нас ограниченное число солдат и еды. Если мы не победим быстро, мы будем разрезаны на куски.
Освежеваны.
Тщательник встал, кивнув в знак повиновения.
— То же самое говорит Странник. И Джоанна хочет гнаться за ними до самых стен замка… Но есть кое-что еще. Ваше Величество. Даже если мы должны стремиться все вперед: я работал десять декад, используя все, что мог понять из Компьютера, чтобы сделать нашу пушку. Ваше Величество, я знаю, как это трудно. А пушки, которые мы захватили на Маргамском подъеме, бьют в три раза дальше и весят четверть нашей. Как они могли такое сделать? — В его голосе звучали злость и унижение. — Предатель, — мотнул он головой в сторону Хранителя, — считает, что у них в когтях брат Джоанны, но Джоанна говорит, что ничего, подобного Компьютеру, у них нет и быть не может. Королева, у Булата есть еще какое-то преимущество, которого мы пока не знаем.
Не помогали даже казни. День за днем Булат чувствовал, как все больше разъяряется. Стоя один на парапете, он метался туда и обратно, мало что осознавая, кроме собственной ярости. Никогда еще гнев так им не овладевал со времен, когда его кромсал нож Свежевателя. «Овладей собой, пока он не стал резать тебя дальше», — прозвучал вдруг голос того, прежнего Булата.
Зацепившись за эту мысль, он стянул себя вместе. Посмотрел на кровавую слюну, ощутил вкус пепла. Три его плеча были порезаны зубами — он себя покусал. Еще одна привычка, от которой Свежеватель давно его отучил. «Режь наружу, а не внутрь». Булат механически вылизал порезы и подошел к краю парапета.